Глава 7.



- Привет! Что ты здесь делаешь? – это был Кири.

Рики нахмурился. Кири это не остановило. От его елейного голоса по спине Рики пробежал холодок.

- Может, выпьем чего-нибудь? Я угощаю.

- Я ещё не опустился настолько, чтобы принимать приглашение выродка вроде тебя.

- Да ладно, не надо так… Я только хочу, чтобы ты уделил мне немного времени, мы просто выпьем вместе.

Не обращая на него внимания, Рики уже собрался уйти, но Кири преградил ему дорогу.

- А что, если я могу рассказать кое-что про Гая, на закуску?

Рики вздрогнул и уставился на него. Добившись столь желаемой реакции, Кири зло улыбнулся. Они замерли, глядя друг другу в глаза. Все козыри были в руках Кири. Рики бросил сигарету и со злостью затоптал её.

- Ну давай, пошли, - проговорил Кири, высокомерно вздёрнув подбородок.

У Рики не оставалось выбора, кроме как молча последовать за ним.

Кири не сказал, куда они идут, но было ясно, что уж точно не в бар. Кири не оглянулся, пока не вышел на Оранж Роад. Он остановился у дорогой машины серебристого цвета и глазами приказал Рики садиться.

Рики нагнулся и спокойно скользнул внутрь. Небольшая кнопка включения находилась справа на прямоугольной панели управления. Кири набрал пароль, и машина поднялась в воздух.

Несколько секунд спустя…

- Слушай, что ты пытаешься сделать? – Рики раздражённо смотрел на Кири.

Машина петляла по улицам, не придерживаясь какого-то конкретного направления, и, казалось, ездила по кругу.

- Я просто хочу поговорить спокойно и без спешки. Надеюсь, ты не умрёшь, побеседовав со мной, пока мы катаемся.

- У меня нет времени, чтобы играть в твои игры.

- О… Ты так переживаешь за Гая? – в голосе Кири звучала явная насмешка.

Рики был в ярости.

- … Где Гай?

Ответ Кири был давно готов и предельно ясен:

- В Танагуре. Точнее говоря, в Эосе.

Кровь отхлынула от лица Рики. Он похолодел.

- Как раз сейчас Гай, наверное, принимает ванну с пеной, это после того, как отведал на ужин всяких деликатесов. Как здорово - быть петом блонди, особенно если этот блонди самолично выбрал тебя. Как Гай поднялся по социальной лестнице, нэ?

- Это Гай сказал тебе?.. Он пошёл по собственной воле?

- А что, ты думаешь, кому-то нравится жить в Трущобах? Думаешь, есть идиоты, которые откажутся от подобной сделки? Кроме того, каждый думает в первую очередь о себе, так ведь?

Рики молчал. В его памяти всплыли три года, проведённые с Ясоном – время, заполненное страстью и мазохистским удовольствием. Он не хотел, чтобы кто-то узнал о них. А значит, не мог привести Гаю достаточно веских аргументов против блонди. Осознание того, что его тело было отравлено этими прикосновениями, заставлявшими забыть о гордости и потерять рассудок, вызывало у Рики отвращение. Наслаждение, когда Ясон играл его сосками, невыносимый жар между ног, даже боль от врезавшегося в плоть кольца – всё это вызывало острое, непристойное возбуждение. Бесконечное, несравненное удовольствие от вторжения, казалось, разрывало его тело на тысячу частей.

Неужели Гай теперь проводит дни в таком же исступлении, сходя с ума от унижения?

Эта мысль вызвала у него острую, ни на что не похожую боль. «Что это значит? Я хочу его? Хочу, чтобы он снова владел мной?» Рики прикусил губу в безуспешной попытке избавиться от горечи во рту.

Кири смотрел, не отрываясь, боясь пропустить малейший оттенок его реакции. Если лишь новость о том, что Гай в Эосе заставила Рики сбросить маску постоянного безразличия, что же будет, когда он узнает всю правду? Кири задрожал. Его бросило в жар. Казалось, сейчас больше всего ему хотелось вырвать на свет Рики настоящего.

Кири включил автопилот и медленно повернулся. Заворожено глядя на напряжённые губы и нахмуренные брови Рики, он наклонился и прошептал ему на ухо:

- А что ты сделаешь, если узнаешь, что это я продал Гая?

Эффект, произведённый этой фразой, превзошёл все ожидания. Наверное, если бы гнев можно было увидеть, то сейчас над головой Рики возникло бы ослепительное сияние. Ярость была настолько разрушительной, что, просто находясь рядом, было трудно дышать. Казалось, его прикосновение должно оставлять ожоги. Волосы Кири встали дыбом. Это ощущение напоминало скорее не страх, а нервную дрожь возбуждения.

Неужели, это - настоящий Рики? Тот, кто стал легендой, кто был главой Бизонов? Кири, не осознавая этого, покраснел. Ни к кому раньше не испытывал такого сильного влечения.

- Почему кто-то из верхушки танагурской Элиты вдруг заинтересовался таким, как Гай? - Лично мне наплевать на это. Мне было важно укрепить мои отношения с Ясоном, такую возможность нельзя было упустить. Ты не согласен? – Кири говорил быстро, не останавливаясь. Даже понимая, что уже прижимается к Рики и что это слишком, он не мог остановиться. Ему было безразлично, если, в конце концов, Рики станет его ненавидеть или презирать. Он хотел, как можно дольше продлить это странно мазохистское удовольствие. Как можно дольше видеть этот удивительный блеск в глазах Рики, бросая ему правду в лицо.

- Я скажу тебе вот что: думаю, Гай просто ждал, чтобы его подтолкнули.

Эти слова, сказанные с таким безразличием, стали для Рики последней каплей.

В следующую секунду он со всей силы наотмашь ударил Кири по щеке. Кири вытер кровь с губы тыльной стороной ладони и поднял на него блестящие глаза.

- Если бы это был не Гай, разве ты отреагировал так же? Я не прав? Неужто, он так хорош? Не вижу в нём ничего особенного. Вы ведь давно порвали. У вас в слове «секс» уже давно не хватает первой буквы*. Так что ж ты тогда так злишься? Я ни секунды не сожалею! И если чтобы вырваться из Трущоб нужно продать своих друзей, значит, я пойду на это. Я не собираюсь торчать в этой помойке, пересказывая чужие сплетни, я не хочу здесь сдохнуть. Думаешь, теперь такой благородный, а ведь раньше ты занимался, если не тем же, то чем-то подобным, разве не так? Я говорю о том времени, когда тебя называли Тёмным Рики…

Странный блеск в глазах Рики неожиданно обжёг Кири. Он инстинктивно отодвинулся, испугавшись, что Рики снова ударит, но тот лишь угрожающе тихо произнёс:

- Выпусти меня.

Кири неуклюже отвернулся. Рука лежавшая на коробке передач была тяжёлой, как свинец, несмотря на это, он замедлил ход и завернул налево. Машина, наконец, опустилась на какой-то помойке. С тихим звуком медленно открылась дверь. Холодный воздух ворвался в машину, будто забираясь под кожу.

Рики бросил:

- Я больше никогда не хочу видеть твою идиотскую рожу. Если хочешь сохранить свою шкуру, не приближайся ко мне и не напоминай о своём жалком существовании, - с этими словами он, не оборачиваясь, вышел из машины.

«По крайней мере, это лучше чем его обычное холодное безразличие», - подумал Кири.



*Примечание переводчика: тут игра слов в английском: sex и ex - (бывший).

---

Глава 6.



Последние дни небо было затянуто облаками. Что-то гнетущее и застоявшееся тяжестью лежало на душах людей. Радовало только то, что дождь не начинался. Несмотря на то, что был уже почти полдень, Мидас спал. И на его лице, под вульгарным ночным макияжем, проступали безобразные морщины.

На углу пустынной Оранж Роад Рики курил сигарету, прислонившись спиной к стене.

Курил он не чтобы отвлечься, а чтобы справиться с охватившим его волнением.

Его взгляд был бессмысленно устремлён вперёд, как будто он не мог решить, что делать дальше. Вдруг неожиданная вспышка злобы мелькнула в его чёрных глазах.

Напротив него была старая аптека. А под ней – убежище Катце.

Спуститься? Или плюнуть на всё и уйти? Гора окурков у его ног свидетельствовала о нерешительности. Уже четыре дня Гай не появлялся ни в одном из обычных мест. В то же время, не похоже было, что он отсиживался дома.

«А что, если…?»

«Нет, это невозможно».

Безумные идеи сменяли одна другую, оставляя неясность и сомнения.

Он вспомнил эту подозрительную сказку Кири про петов. А… вдруг его доставили к Ясону силой? Эта мысль не покидала его.

Можно спросить Катце. Вероятно, он знает что-нибудь…

Эти предположения и привели его сюда. Однако когда пришло время взглянуть правде в глаза, он засомневался. Виной тому было отчасти напряжение, оставшееся после их последнего разговора.

---

Глава 5.



В это время Кири, который смог подло извлечь выгоду из доверия Гая – обмануть и продать Ясону, - направлялся обратно в Трущобы.

Несправедливо будет сказать, что он не чувствовал вины, но с другой стороны, нельзя отрицать и то, что уголки его губ непроизвольно кривились в усмешке. Это была не только радость от хорошего заработка. В глубине души Кири просыпалось что-то тёмное.

Он понимал, что зависть, которую он испытывал к Гаю, была значительно сильнее допустимой. Зависть смешивалась с раздражением, что Гай умел привлечь внимание.

Внимание Рики. А теперь – Ясона.

Рики, а не Гаю он всегда хотел бросить в лицо: «Отсоси!» Как Рики отреагирует, когда узнает, что он сделал с его бывшим любовником? Кири умирал от желания сорвать с его лица эту маску превосходства… Монгрел надавил на газ, машина тронулась.

---

Глава 4.



В ночном небе тускло светили холодные звёзды.

Тени отбрасываемые светом двух лун, врезались в ландшафт.

Окружающее спокойствие было нарушено появлением Гая и Кири. Вокруг не было ни души. Стояла одна из тех грустных ночей, когда тишину нарушал лишь заблудившийся гул шагов, безнадёжно пытавшийся догнать одинокого пешехода.

- Ну давай. Чего тебе стоит просто встретиться с ним? Это не накладывает на тебя никаких дальнейших обязательств. Просто разговор – и всё. Что в этом плохого? – с жаром говорил Кири, подгоняя Гая.



Аэромобиль пронёсся в потоке огней Мидаса, и уже скоро они оказались в Танагуре. Кири уверенно ориентировался в запутанном лабиринте улиц, огибающих здания. Внезапно Гай ощутил нахлынувшую волну отчаяния. Оно не было похоже на беспокойство оттого, что он не знал, куда его везут. Это была боль и таившаяся в глубине души обида от осознания, как далёк хаос Трущоб от величия и гармонии Танагуры. У него, привыкшего к апатии Кереса и суете Мидаса, это нечеловеческое спокойствие вызывало необъяснимую тревогу.



Гай кусал губы. Путь назад был для него закрыт.

Казалось, с каждым шагом идти было всё тяжелее. Кири остановился и равнодушно оглядел его. Гай тяжело вздохнул.

Его сердце сжалось от страшного, необъяснимого предчувствия, когда Ясон окинул его ледяным взглядом.

- Ну что ж, похоже, муха наконец попалась в паутину.

Гай вздрогнул, услышав эти слова из уст блонди.

- Неплохая работа. Вот я и получил обещанное.

Кири спокойно принял что-то из рук Ясона и положил в нагрудный карман.

- Не сердись, Гай. Просто по-человечески ты не соглашался, и у меня не осталось другого выхода.

Гай почувствовал, как внутри у него что-то сломалось.

- Эй… что… это ещё… за шутки…? – строго спросил он, хотя внутри него всё трепетало. Казалось, что-то не давало ему реагировать. Только сердце бешено стучало, пытаясь вырваться из груди.

- Он сказал, что желает заполучить тебя любой ценой. Это выгодно для на обоих, ты согласен?

- Значит, если речь идёт о деньгах, ты не брезгуешь продать товарища?

- Да ладно тебе, Гай, не будь сентиментальным. Я просто извлекаю выгоду из ситуации, больше ничего. Кто-то готов оставаться мусором, но ведь есть и такие, кто хочет жить полной жизнью. Я без колебаний воспользуюсь всем, что поможет мне выполнить обещание. Я сыт по горло Трущобами. Меня от них тошнит.

Горячность Кири, его готовность на всё, чтобы вырваться из Трущоб, его способность пожертвовать даже дружбой – всё это вызвало в памяти Гая, казалось, забытый образ: в фигуре Кири он вдруг увидел прошлого Рики.

«Так вот в чём дело…»

Казалось, впервые Гай понял, за что Рики так невзлюбил мальчишку.

- Ведь ты же сам сомневался, принимать тебе предложение или нет. Принять подарок судьбы и стать петом элиты или закончить свою жизнь в грязи Трущоб… Не многим везёт, как тебе. Однажды ты сам придёшь благодарить меня.

- …

- По меньшей мере, с тобой будут обращаться по-королевски, - голос Кири не выражал никаких эмоций.

Гай потерял дар речи. Всё это казалось ему нереальным, как будто он заблудился в своём кошмаре… он чувствовал не столько злость из-за такого подлого предательства, сколько изумление.

- Ну, я пошёл.

Ясон кивнул, и Кири удалился, даже не оглянувшись.

- То, как ты принял всё, удивило меня. Я ожидал скандала или хотя бы просто вспышки гнева… - Ясон слегка улыбнулся.

Не найдясь, что ответить, Гай отвернулся.

- Хотя это верно – слёзы и просьбы тут не помогут.

- За сколько Кири продал меня?

Сумма, названная Ясоном, превосходила все прогнозы Гая. Он усмехнулся.

- Не плохо! А Кири хорошо заработал. И что же вы собираетесь со мной делать, выложив такую кучу денег?

- Всё, как рассказывал тебе Кири.

- Вы имеете в виду дурацкую шутку о том, что я стану вашим петом? Да бросьте уже.

- Почему? Может быть, ты имеешь что-то против?

- Простите, я не настолько тщеславен, чтобы поверить в это. Должна быть какая-то другая причина, по которой вы выбрали именно меня.

Уголки губ Ясона слегка изогнулись, и он холодно улыбнулся.

Гай молчал.

В этой роскошной, даже в мелочах, комнате, глядя в лицо блонди из Танагуры, Гай не мог отделаться от мысли, что всё это было какой-то жуткой шуткой.

Если бы будущее человека зависело от его стараний, никто бы не оставался по собственной воле мусором. Однако реальность казалась беспросветной тьмой, и все выходы были наглухо закрыты: Трущобы были подобны бесконечному водовороту боли и бездне отчаяния.

Гай не раз спрашивал себя, суждено ли и ему закончить свои дни в этом месте. Не в силах вырваться, он тосковал по прежнему Рики. При этом он ясно осознавал, что никогда не станет использовать других в качестве трамплина, чтобы улучшить своё положение. Именно поэтому Гай не мог поверить, что находится здесь… Ему всё ещё казалось, что завтра, открыв глаза, он сможет от души посмеяться над этим дурацким сном.

---

Глава 3.



Когда Рики неожиданно очнулся от раздумий, за окном начался дождь. Сложно было сказать, сколько времени прошло. Холодный ночной воздух был сырым и промозглым…

Рики опустился на узкую кровать и уставился в потолок, испещрённый ночными насекомыми. Его сосредоточенный взгляд был направлен в одну точку, но мысли терялись где-то далеко, за границами реальности.

В ушах всё ещё звучал голос Катце. Не то, что он говорил про Кири, а несколько слов, сказанных им перед уходом:

- Рики, то, что с тебя сняли кольцо, не означает, что всё закончилось. Ясон не настолько великодушен.

Эти слова не были случайным замечанием, брошенным на прощание. Они вызывали воспоминание о боли, мелькнувшей в глазах Катце, и заставляли сердце Рики сжиматься от беспокойства.

«О чём же ты пытался предупредить меня, Катце?»

В эту ночь Рики, снедаемый тревогой, не сомкнул глаз.

---

Глава 2.



В тот день в Сорэе царило необычное волнение.

Не было слышно ни грубого смеха, ни бесстыдного шёпота.

На слащавых лицах были одинаково заинтересованные взгляды.

В середине зала играли в карты; это была классическая игра, в которой не задействовались компьютеры, и поэтому побеждали здесь умение сконцентрироваться и интуиция. Однако эта игра отличалась от тех, в которые играли в казино Мидаса. У монгрела не было ни денег, ни чувства собственного достоинства, которыми можно было бы рисковать. Поэтому платить он мог только телом.

Это была «любовная игра», когда на кону стоял поцелуй. Хотя, правильнее сказать, это было своеобразное секс-шоу, обставленное как игра.

Самой низкой платой был поцелуй, но с каждой партией ставки повышались. По правилам, проигравший должен был платить прямо здесь, на виду у всех.

Не удивительно, что зрители были возбуждены не меньше игроков.

Сейчас всеобщее внимание привлекли Рики и Люк, севшие играть в Жиголо.

Получивший вызов не мог отклонить его. Поэтому, даже кривясь от отвращения, он должен был сесть за карточный стол. От этого нельзя было отказаться.

Слова «Давай сыграем в Жиголо» были равносильны прилюдному признанию «Я хочу тебя». Отказавшегося считали не только трусом, но и импотентом. В Трущобах это было самым страшным позором, поэтому выиграть, оставив бросившего вызов в дураках, было единственным способом отомстить ему.

Такие публичные секс-шоу допускались только в этом месте.

Поскольку это было всего лишь игрой, считалось плохим тоном обижаться после её окончания, хотя, как того и следовало ожидать, в отношениях сторон оставалась некоторая напряжённость. Однако вызовы не прекращались, потому что иногда это было единственной возможностью заполучить того, у кого уже был постоянный партнёр или опустить раздражавшего парня.

Когда Люк предложил Рики сыграть в Жиголо, никто из Бизонов, включая самого Рики, не удивился.

На самом деле, Рики мало волновало, что его могут прозвать импотентом, но он понимал, что должен как-то разрешить ситуацию с Люком, чтобы снять этот вопрос. И, пожалуй, сложно было придумать лучший выход из положения, чем карточная игра, не влекущая за собой никаких последствий.

Размышления на тему, что делать в случае поражения, он решил отложить на потом. Насмешки зрителей не шли ни в какое сравнение с тем унижением, которому его подвергал Ясон в течение трёх лет тренировок. К тому же получивший вызов однажды, независимо от исхода игры, не обязан был снова садиться за карточный стол с тем же «противником», если только он не хотел взять реванш.

Игра шла в три тура и заканчивалась либо поражением бросившего вызов, либо столь желанным сексом. Большинство считало, что выгоднее всего требовать именно его сразу и без прелюдий. Одного и того же человека можно было вызвать не больше одного раза. Игра прекращалась, когда вызывавший проигрывал. А значит, не имела смысла, если не требовать максимального вознаграждения сразу.

Когда Люк начал с поцелуя, зрители недовольно загудели, решив что «похоже, он слишком самонадеян».

Рики проиграл.

Это вызвало шок. Послышался нервный шёпот. Люк довольно улыбнулся и приказал Рики подойти.

Их языки сплелись в жарком поцелуе. Кто-то в толпе громко сглотнул. Дыхание Рики сбилось, Люк прижался бедром к его члену и провёл рукой по ягодицам.

Взгляд Рики затуманился, но глаза оставались открытыми.

Бессмысленно утверждать, что настолько провокационные действия не вызвали у него никакой реакции. «Мужской механизм» действовал независимо от его самоконтроля. Рики знал это слишком хорошо. О нет!.. Он мельком подумал, что, возможно, прошлый опыт поможет ему не растеряться сейчас.

Монгрел не знал, смеяться или плакать ему над собственной способностью сохранять спокойствие в море возбуждённых перешёптываний.

Люк потребовал максимального вознаграждения, и игра продолжилась. Толпа следила за происходящим, не дыша, казалось, каждый зритель страстно желал победы Люка. Чем более холодным и равнодушным выглядел Рики, тем сильнее они хотели услышать его стоны. Одна мысль об этом приводила всех в возбуждение.

Люк открыл последнюю карту и улыбнулся. Ничем не выдав своих эмоций, Рики поменял две карты.

- Валет и две пары семёрок, - констатировал Люк.

Рики одну за другой открыл свои карты. Все взгляды сконцентрировались на его руках, но как только перед глазами публики предстали три короля, в толпе послышались разочарованные вздохи.

Несмотря на это, Люк продолжал иронично улыбаться, не то насмехаясь над собой, не то не желая признавать поражение.

Слегка нахмурившись, Рики поднялся.

Разочарованные зрители стали постепенно расходиться, как вдруг атмосфера резко изменилась.

Уверенно прокладывая себе дорогу через толпу, мужчина направился к Рики. Он даже не пытался спрятать шрам на левой щеке. Рики испуганно обернулся, услышав властный окрик.

- …Кат…тце, - он неловко запнулся.

- Мне нужно поговорить с тобой. Ты можешь выйти на минуту?

Его голос звучал спокойно, как будто они были одни в этом помещении.

Рики молчал, не зная как реагировать на такую неожиданную встречу.

- Я жду тебя снаружи, - Катце развернулся и направился к выходу.

Рики тихо вздохнул. Казалось, ноги отказывались его слушаться.

Завидев приближающегося монгрела, Катце улыбнулся одними уголками губ, ни на секунду не сомневаясь что тот беспрекословно последует за ним.

- Прошло четыре года, - констатировал Катце.

- А ты, как вижу, знал, где меня найти… Откуда?*

- Ты сильно изменился. Я с трудом узнал тебя. Даже не верится, что когда-то ты был тем порывистым и надменным ребёнком.

- Давай перейдём к делу. Не верится, что ты пришёл, чтобы поболтать о прошлом.

Рики знал, что Катце очень редко вылезал из своего подвала. У него должна была иметься очень веская причина, чтобы покинуть своё убежище и, даже не пряча шрам, навестить свой старый «дом».

- Мы можем где-нибудь посидеть и спокойно поговорить.

- Конечно, пойдём ко мне.

Сохраняя некоторую дистанцию, они молча покинули Блю Чип. Дорога от Кузко-Авеню до квартиры Рики заняла около десяти минут. Когда они пришли, было уже совсем темно - как всегда в это время года, ночь наступила внезапно.

- Ну, о чём ты хотел поговорить? – спросил Рики, едва переступив порог комнаты.

Катце остался стоять, прислонившись к стене. Он неторопливо достал сигарету и спокойно заговорил.

- Ты же знаешь Кири, парня с разными глазами, не так ли?

- Я хочу тебе сразу сказать, что, во что бы ни вляпался этот идиот, это не мои проблемы.

- Да, дилемма… Этот парень ведь без ума от тебя. Он пошёл по твоим стопам. Его видели на рынке Люсаса.

- А что, могут возникнуть трудности, если он узнает, что я раньше работал у тебя посыльным?

- Да нет… Просто если он и дальше, как дурак, будет вертеться поблизости, то в итоге может нарваться на неприятности. Если слишком усердно совать нос не в своё дело, рискуешь не вытянуть его обратно.

- О, Боже! Я в шоке. И ты пришёл сюда, чтобы сообщить мне об этом? Кири умер бы от счастья, если б узнал…

Рики насмешливо пожал плечами.

- Давай, Катце, мне уже надоели эти разговоры о том, что было четыре года назад. К тому же… Ясон тоже говорил мне что-то подобное. «Разве Катце не говорил тебе, что чрезмерное любопытство может быть смертельно опасным?» Я так удивился тогда, узнав, что тебя с ним что-то связывает, что ничего не смог сказать. Никогда не думал, что ты сможешь вот так меня продать.

- Твой случай и ситуация с Кири – это совсем разные вещи. Твоя судьба была решена с самого начала.

- … В каком смысле? – тихий голос Рики контрастировал с проницательным взглядом его глаз.

- Ты же знаешь, что у Танагуры есть два лица. И думаю, ты можешь представить, куда обращено второе, скрытое. В один прекрасный день я встретил Ясона на аукционе Гауча, и он рассказал мне про одного необычного монгрела – удивительно надменного, с чёрными волосами и глазами. Я сразу понял, что речь идёт о тебе, хотя Ясон не спрашивал, знаю ли я тебя… Он просто приказал: «Найми его на работу». Он прекрасно осведомлён о том, что именно мне монгрелы продают краденое. А я, что я мог поделать… Но в любом случае… Думаю, что бы я сейчас ни сказал, это в любом случае будет звучать как извинения.

- Ты так боишься Ясона?

- Да. У меня от одного его взгляда дрожат колени.

Рики понимал его. Он слишком хорошо знал Ясона.

- Ну, и чего же ты от меня хочешь теперь? Чтобы я поучил Кири жить? Что-нибудь типа «Не суй нос, куда не следует, а то будет хуже тебе». Это ничего не даст. Он просто посмеётся мне в лицо. Потому что он такой. К тому же, если он влипнет в неприятности, то сам будет в этом виноват. Ты никогда не узнаешь, что такое настоящая боль, если ущипнёшь себя за палец. Нужно достаточно высоко подняться, чтобы получить подножку и сломать руку… Я прошёл через это, вероятно, ты тоже.

- … Что ты обо мне знаешь.

- Ничего… Я только слышал, что тебе повезло, что ты отделался просто шрамом.

Неожиданно лицо Катце расплылось в широкой улыбке. Он прикусил губу, пытаясь скрыть смех. Впервые Рики увидел у него столь явное проявление человеческих эмоций.

- … Значит, повезло, говоришь? Ну… Если так подумать, то, наверное, и правда, повезло, - прошептал он, опустив глаза, и глубоко вздохнул.

- Раньше я был личным фурнитуром блонди.

- Что?!

Рики в замешательстве посмотрел Катце в глаза, пытаясь понять, чем вызвано это неожиданное признание.

Фурнитур… В каждом доме Эоса жил мальчик, занимавший эту должность. У них были короткие волосы, узкие униформы и браслеты для персональной идентификации. Разумеется, их функции были не только декоративными, хотя с эстетической точки зрения он не уступали самым дорогим предметам мебели. Они управляли домашним хозяйством и занимались петами. Поскольку последнее могло вызвать ненужные проблемы, фурнитуров кастрировали. Рики знал Катце в качестве брокера на чёрном рынке. И вряд ли кто-нибудь догадался, что в прошлом этот человек был фурнитуром в Эосе.

- Все фурнитуры Эоса в прошлом были монгрелами из Трущоб, ты это знал?

Рики смущенно покачал головой.

- Ну, тогда думаю, тебе неизвестно и то, что Репродуктивный центр Кереса управляется Танагрой…

- Ч... что?! - Рики перебил его на полуслове.

Катце продолжил так же спокойно.

- Я знаю, в это сложно поверить, но просто подумай. Почему только в Кересе дети рождаются обычным путём? Чтобы мы верили, что они уважают нашу человеческую природу? Это бессмысленно. Более того, ведь вероятность рождения мальчиков и девочек одинакова. Так почему же численность женщин так мала, если никто не управляет ей. К тому же, так происходит уже не в первом поколении. Танагура… контролирует воспроизводство населения. И этот контроль ведётся на высшем уровне.

Трущобы и монгрелы нужны, чтобы питать комплекс превосходства граждан Мидаса. Мы все должны олицетворять судьбу, которая ожидает тех, кто осмелится ослушаться и забудет, что любовь и страсть – недопустимые эмоции, тех, кто хочет жить по-настоящему. Тем не менее, численность монгрелов не должна ни сильно увеличиваться, и сильно уменьшаться. «Не убивать, но и не позволять жить»**. Таким образом, контролируя рождаемость, они поддерживают некоторый баланс. Трущобы были обречены в день своего появления.

Рики был ошеломлён. Его глаза расширились, он побледнел.

- Когда я узнал, что меня выбрали для работы фурнитуром в Эосе, я был по-настоящему горд. Это был триумф. Я был уверен в своей красоте и убеждал себя в том, что мой интеллект выше среднего. Тех, кто покидал Гардиан, не ожидало ничего хорошего. В конце концов, монгрел всегда останется монгрелом. Такая удача, которая выпала мне, была большой редкостью. Я был так счастлив, что мог кричать: « У меня получилось!»… Думаю, я был просто ребёнком, который ничего не знал об этой жизни.

В первую ночь в Танагуре нас привели в медицинский центр. Тогда нам впервые сообщили, что подразумевается под словами, стать фурнитуром. Это было ужасным шоком… Но потом я всё же решил, что, возможно, это лучше жизни в Трущобах. В любом случае, нас выбрали, и мы уже не могли отказаться. Для тех, кто не мог приспособиться, дорога вперёд была закрыта. Пойми, Рики, я не верю, что есть способ уйти из Трущоб, не заплатив. Если бы было нужно, я бы мог лизать ноги петам, или их задницы. А если я был способен на такое, то и пожертвовать своими бывшими товарищами, чтобы продвинуться самому, тоже не казалось невозможным. Это не удивительно, если подумать, что я не мужчина. Единственной мечтой, которую я мог допустить, было подняться выше. Мне никогда не приходило в голову, что я подобно остальным буду распускать бесполезные злые сплетни или согнусь под грузом собственной вины. Для этого нужно потерять рассудок.

Таким образом, я провёл пять лет, наблюдая за Мидасом с высоты положения личного фурнитура блонди. Сказать по правде, всё было прекрасно, я даже забыл, что значит страх. Возможно, именно поэтому мной завладело это дурацкое желание. Три золотых правила фурнитура – ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю. Но если однажды поддаться любопытству, уже невозможно остановиться.

- Любопытству насчёт чего? – тихо переспросил Рики.

Катце процедил сквозь зубы:

- Насчёт связи между Танагурой и Гардиан.

Слух об этом дошёл до меня по чистой случайности, но я сразу заинтересовался – ведь речь шла о близких мне людях. С тех пор я провёл полгода, собирая информацию через терминал в своей комнате. Это не выглядело подозрительным, потому что фурнитуру необходим терминал. Мозгов у петов не больше, чем у комара, их интерес ограничивается сексом, поэтому я не боялся, что кто-то заметит.

Отсутствие идентификационного кода не было большим препятствием, и я смог взломать систему. Однако доступ был ограничен, и я не мог получить всю информацию за раз… Я всегда останавливался на пределе, чтобы не быть обнаруженным, все эти следящие устройства заставляли сердце стучать быстрее. Удовольствие на грани физического.

Я понимал, что наличие информации ничего не изменит в Трущобах, но я просто не мог остановиться. Ты же понимаешь меня, Рики? Я, простой фурнитур, даже не мужчина, украл секрет Танагуры, а никто даже не подозревал об этом. Тогда мне было смешно. А когда меня раскрыли, я ткнул их носом в их собственную неосведомлённость, выложив всё, что мне удалось узнать. Тогда, слушая меня, Ясон улыбался. Глядя на него, я всё понял.

«Неужели ты полагаешь, что смог так долго обходить систему обнаружения». От его слов мне стало холодно. Он всё знал. Знал с самого начала. И забавлялся, наблюдая за моими стараниями, дожидаясь моей ошибки. Ты понимаешь, Рики? Как он действует. Да, мне повезло, что я отделался шрамом, я был приговорён «пожизненному заключению» на чёрном рынке. Я… не хочу, чтобы тоже самое случилось с Кири.

Голос Катце звучал равнодушно, без тени горячности. Сколько же времени этот человек держал всё в себе, если теперь говорил о своём прошлом, как будто всё это случилось не с ним. Рики опустил глаза.

- Ну, тогда скажи ему сам. Я… не хочу общаться с этим парнем.

- Своим вмешательством в это дело я только затяну петлю на шее Кири.

- Почему? У тебя столько общих дел с Ясоном, ты убедишь Кири намного лучше, чем я. В любом случае, я же сказал, мне наплевать, что с ним случится.

- …

- Три года, Катце… Ты был фурнитуром, ты понимаешь лучше, чем кто-либо. Ясон как-то связан с действиями Кири. И зная об этом, ты полагаешь, что я вмешаюсь? Теперь я свободен и я не хочу с ним связываться. Не настаивай, Катце. С меня хватит.

Катце тяжело вздохнул и закурил новую сигарету. Сизый дым медленно колыхался, растворяясь в тишине, повисшей в комнате.



* Примечание переводчика: Здесь Катце резко меняет тему и не отвечает на вопрос Рики. Но в новом издании есть объяснение: позже.

Рики задаёт свой вопрос, Катце достаёт из кармана послёднюю модель пеленгатора (англ. tracer), указывающего точное положение Рики в Сорэе мигающей оранжевой точкой. Рики вспоминает про многофункциональный нож, который Катце дал ему ещё в то время, когда его знали как «Тёмного Рики». Нож лежит в его нагрудном кармане – так Катце смог его найти. Рики достаёт нож, удивляясь, что тот ещё работает. Катце рад, что Рики сохранил нож, потому что смог быстро найти монгрела.



**Примечание переводчика: «Не убивать, но и не позволять жить» («ikisazu korosazu») - это выражение происходит из периода Эдо. В то время самураи контролировали крестьян с помощью налогов, которые были настолько высоки, что, хотя люди и не умирали с голоду, ни у кого уже не хватало сил, чтобы думать о себе. Термин «ikisazu korosazu» характеризует эту ситуацию.

---

Часть 3.

Глава 1.



По Кузко-Авеню гулял холодный, колючий ветер. Одинокий прохожий с сигаретой в зубах спокойно шёл по улице. В его походке не было обычной для Трущоб расхлябанности. Но, что ещё сильнее бросалось в глаза, он просто излучал жизненную энергию. Упорство и целенаправленность, казалось, переполняли его стройное тело.

Жители Кереса, привыкшие к мрачной и застоявшейся атмосфере, чувствовали, что этот человек отличается от них. Возможно поэтому, встречные пешеходы опускали глаза, уступая ему дорогу. Это выглядело странным. Однако толи потому, что он привык к такой реакции, толи потому, что ему было всё равно, человек продолжал уверенно двигаться вперёд, не останавливаясь.

Солнечный район, который в народе называли Блю Чип, был местом встреч многочисленных банд.

Мальчики стояли по углам; на виду у всех, не обращая внимания на любопытные взгляды, зажимались парочки. Где-то слышалась грязная ругань готовых в любую секунду сцепиться парней.

Казалось, все они пришли сюда в поисках чего-то. Здесь царила странная атмосфера, как будто никого не заботило, о чём думают окружающие.

За стеной послышались крики, но никто не обратил на них внимания. Никто даже не взглянул в ту сторону … Во всём этом было что-то неправильное.

Не придавая этому значения, мужчина шёл не останавливаясь.





В этой части полная неразбериха с длиной глав.Похоже, предыдущим переводчикам было лениво переводить долгие и нудные размышления героев о жизни. Поэтому детализированы только разговоры и порнуха.

---

Глава 7.

В законодательной системе Танагуры существовало девять статей, регламентировавших жизнь петов: условия регистрации, подбор партнёра, наказания за провинности и т.д. Всё было максимально детализировано во избежание лишних проблем и ненужных случайностей.

Считалось, что быть петом означает неукоснительно соблюдать все эти правила, но, даже несмотря на это, любой гражданин Мидаса мечтал стать петом Элиты. Однако это не значило, что любой был этого достоин. Немногие избранные удостаивались этой чести, для других же она оставалась дразнящей, сияющей мечтой.

Чем более высоким было положение хозяина, тем большим уважением пользовались его петы. Репродуктивный центр, где они выращивались, не играл столь важной роли.

Основной жизненной стратегией пета было найти хозяина с наиболее выгодным положением и как можно дольше оставаться у его ног.

Для тщеславных и самолюбивых петов любой за исключением их самих был возможным противником. И всё же они старались хотя бы внешне изобразить некую гармонию и благопристойность, чтобы казаться достойными элиты.

Ясону был безразличен тот факт, что, сделав Рики петом, он нарушил все устоявшиеся правила.

Логично, что никто из элиты не мог скрыть смущения и любопытства, хотя, как и следовало ожидать, никто не осмелился открыто критиковать Ясона. Но где бы он ни появлялся, за его спиной неизбежно раздавались упрёки и насмешки.

В обществе петов ситуация только обострилась. Зависть и презрение к Рики толкали их на грубость, а естественная неприязнь к монгрелам усугублялась ещё и тем, что один из них стал петом блонди.

Они от души завидовали откровенной сексуальности, исходившей от Рики. Но хуже всего были говорившие сами за себя следы, которые буквально не сходили с его тела. Рики не имел сексуальных контактов ни на публике, ни тайно, поэтому не сложно было предположить, кто мог их оставлять.

Скрипя зубами, другие петы представляли себе бесстыдное поведение Рики, стонущего от удовольствия, когда блонди делал с ним это.

Иногда Ясон сам занимался с ним сексом, доводя до полного изнеможения. Эта мысль причиняла им почти физическое страдание.

Однако несмотря ни на что, чем настойчивее звучала критика, тем более наглым и заносчивым становился монгрел. Он игнорировал их явную враждебность, пользуясь привилегиями пета блонди, чем вызывал только предубеждение и новые насмешки.

Рики смотрел на других петов свысока. Чувствуя, что даже небольшие уступки могли бы улучшить ситуацию, он в то же время понимал, что малейшее проявление слабости разрушит его положение. И очень скоро его унизят до того, что придётся лизать им ноги. Типичное для выросшего в Трущобах монгрела упрямство было несовместимо с самомнением петов, которые родились в Мидасе. Иногда именно осознание этого заставляло его действовать так, подчиняясь инстинкту самосохранения.

Петы не были обязаны всё время находиться у ног своего хозяина. Многие из них развлекаясь, заводя интрижки за спинами владельцев. Другие наслаждались льстивым вниманием своего окружения. Противостояние различных лагерей могло перерасти в ожесточённую войну, однако изощрённое сексуальное насилие, являвшееся её результатом, всегда тщательно скрывалось от хозяев.

Причиной соперничества отчасти был постоянный страх. Золотое время петов было недолгим. Они могли гордиться своей красотой и совершенством пропорций, но рано или поздно всем им приходилось столкнуться с неумолимым натиском времени.

Особенно это касалось самцов.

Когда-нибудь у всех начиналась ломка голоса, и появлялись волосы на теле – наступало половое созревание.

Большинство петов-самцов в Танагуре по собственной воле начинали принимать гормональные препараты. Ужас и отвращение при мысли о потере юношеской привлекательности, превращении в мужчин, а также о том, что рано или поздно они лишатся расположения хозяина, вызывали у них чувство беспомощности, пробуждая демона сомнения. Несчастные и обездоленные, они не могли представить себе иного способа зарабатывать на жизнь, кроме как быть петом. Поэтому они утрачивали всякое чувство стыда. Выполнять самые унизительные приказы становилось для них рутиной. Вначале Ясон хотел обучить Рики подобающим «манерам» и подобрать ему подходящую самку. Однако не прошло и трёх дней, как он с обычной усмешкой вынужден был признать, что готов пересмотреть свои планы. Монгрел оказался намного строптивее, чем он предполагал.

Первый месяц Ясон заставил его ходить голым, не разрешая даже нижнего белья. Так он стремился заранее пресечь любые возражения Рики против того, что интимные части его тела будут выставлены напоказ.

Случка петов была здесь своего рода спектаклем, однако Рики, в отличие от тех, кто уже родился петом или молодежи из гаремов, не отличался бесстыдством. Его приводили в бешенство оценивающие взгляды окружающих. Никто бы не сказал, что этот парень добровольно раздвинул ноги, чтобы привлечь Ясона.

Затем каждый раз, замечая у Рики эрекцию, блонди заставлял его мастурбировать. Если Рики пытался сопротивляться, Ясон насильно раздвигал ему ноги и ласкал, пока тело монгрела не начинало изгибаться от возбуждения. Тогда он оставлял его, предлагая закончить дело самому.

Прошло три месяца, прежде чем по его приказу Рики, кусая губы, сам раздвинул ноги и через некоторое время уже стонал в голос.

Добившись своего, Ясон продолжал так же настойчиво тренировать Рики еще три месяца. Он не собирался пороть его или хотя бы повышать голос, но тем не менее, часто оказывался в тупике, не находя средств, чтобы заставить монгрела подчиняться.

Спустя полгода Ясон впервые занялся с ним сексом.

Обнажённым, Ясон был непохож на Рики. Тело юноши было чувственным и гибким, а фигура блонди служила воплощением гармонии. Настолько совершенные пропорции могли быть просчитаны только компьютером.

Ощутив тело Ясона рядом со своим, Рики почувствовал, что его кожа горяча и полна жизни. Трудно было даже представить, что она принадлежит искусственно-выращенному существу. Отчасти поэтому, отчасти из-за того, что поцелуи Ясона были жарче и слаще, чем он мог себе представить, скованность постепенно покидала его.

Ласки были настойчивыми, но одновременно продуманными и умелыми. Ясон точно знал, как и когда он должен коснуться тела Рики, чтобы заставить его дрожать, задыхаться или извиваться от удовольствия.

Целуя его, Ясон погладил сосок, и тут же тело Рики ответило, губы монгрела задрожали. Блонди усмехнулся. Он продолжил ласкать его грудь, и Рики часто задышал, демонстрируя свою чувствительность. Ясон сжал сосок между пальцами, а напряженный член Рики тут же ответил судорожным подергиванием. Головка увлажнилась, и тогда Ясон принялся грубо тереть ее, почти причиняя Рики боль. Несколько капель прозрачной жидкости стекли на простыни.

- Я… Я сейчас кончу… - выдохнул Рики, с искаженным лицом.

Ясон сжал его напряженный член, оттянув нежную крайнюю плоть. Рики застонал, изогнувшись всем телом. Семя брызнуло резко, стремясь освободить тело от снедавшего его возбуждения. Похожая на мутную воду жидкость, вытекала свободно, словно утверждая привилегии самца, из плоти и крови.

Внезапно Ясон ощутил странный дискомфорт. Это было непередаваемое и необъяснимое ощущение, близкое к тошноте. Он попытался подавить его, скривив губы в ухмылку. Рики облизывал губы, его дыхание все еще оставалось учащенным, грудь тяжело вздымалась.

Краем глаза Ясон заметил предмет, лежащий на краю постели, и протянул за ним руку. Это было тускло мерцающее кольцо. Слишком большое, чтобы носить его на пальце, и слишком маленькое для браслета. На первый взгляд оно казалось совсем обычным, и только при ближайшем рассмотрении можно было заметить выгравированный на нем номер: 'Z107M'

Это был регистрационный номер Рики-пета.

Ясон легко надел его на обмякший член Рики. Эластичное кольцо скользнуло на основание члена, прочно охватывая, но не сдавливая.

Несколько минут спустя…

Рики стонал и терся затылком о грудь Ясона. Два пальца внутри него двигались, растягивая вход. Рики ощущал ритмичную пульсацию в паху.

Каждый раз, как пальцы Ясона проникали глубже, Рики издавал судорожный вздох, а его ноги нервно вздрагивали. В ответ на это интенсивное пощипывание, повторяющееся снова и снова и отдающееся во всей области таза, Рики непроизвольно напрягал анус. Затем, издавая хриплые звуки, он принялся тереть свой член. Но как он ни старался, столь страстно желаемого облегчения не получил. Рики изгибался всем телом, напрягаясь так, что под кожей выступили вены, но кольцо прочно впивалось в его плоть, не позволяя семени излиться.

Монгрел тяжело дышал, судорожно всхлипывая, чуть не плача. Он дрожал весь, вплоть до влажной и блестящей головки члена. Сжав зубы, Ясон наблюдал за ним. Ироническая улыбка, скривившая уголки его рта, уже давно исчезла. Полузакрыв глаза, он ощущал растущее внутри него желание.

«Я должен взять его»…

Ничего подобного он никогда ранее не испытывал. Словно сильный зуд в глубоко скрытом уголке его мозга. Очень медленно Ясон изменил позу и, обхватив Рики за бедра, грубо приподнял его.

Монгрел был в полуобморочном состоянии, но его лицо исказилось от страха, и он дернулся назад, пытаясь сжать ноги, едва увидев громадного размера эрегированный член Ясона. Этот переполненный кровью орган был невероятного размера. Юпитер создавая свои совершенные механизмы, позаботилась даже о таких несущественных деталях.

Очень немногие знали, что представители Элиты могли быть самыми совершенными сексароидами крупнейшего калибра.

Хотя Рики был достаточно подготовлен, но все же он был слишком мал, чтобы сразу принять член Ясона. Не думая об этом, Ясон, ослабив кольцо, вошел в него резким грубым толчком.

- Аааа!

Громкий крик наполнил комнату.

Рики взвыл, извиваясь и дергаясь всем телом.

Без всякой жалости, Ясон снова вошёл в него.

Рики дернулся назад. Его горло свело спазмом, зубы стучали так сильно, что он был даже не в силах кричать.

Их тела соединились, Ясон двигался все резче. Каждый раз при толчке руки и ноги Рики вздрагивали от боли и наслаждения.

После этого Рики пролежал три дня, не в силах даже добраться до ванной без посторонней помощи. Обычно бесстрастный, Ясон хмурился, пытаясь избавиться от неприятного осадка, который оставил этот первый опыт. Однако блонди не настолько слабы, чтобы отступиться от своего из-за такой мелочи. Зато он отказался от мысли подобрать Рики партнера. Теперь подобная идея вызывало у него странное необъяснимое беспокойство. На вопрос Рауля:

- Ну, как продвигается дрессура?

Ясон ответил уклончиво, будто извиняясь за что-то. Хотя общая суть ответа была предельно проста: он не желает, чтобы Рики вступал в сексуальные отношения с кем-либо, будь то мужчина или женщина.

Ясон окончательно утвердился в своем решении в тот день, когда застал Рики за онанизмом. Это была просто манструбация, которой он, скорее всего, не придавал никакого значения. В конце концов, ведь именно Ясон отучил его чувствовать стыд.

Рики лежал на полу, в центре комнаты, спустив штаны. Он тяжело дышал, ноздри его раздувались. Бессмысленный взгляд был устремлён на крайне реалистичное голографическое изображение обнаженной женщины.

Ясон ощутил волну обиды. Это неожиданно новое чувство, полностью овладевшее им, было невыносимым. Он нахмурился и шагнул к Рики.

Не заметив его присутствия, монгрел слабо застонал, содрогнувшись всем телом… На его губах появилась довольная улыбка.

Ясон ощутил прилив бешенства.

Схватив расслабившегося Рики за руку, он со всей силы потянул его вверх, заставляя подняться. Рики изумленно уставился на него, совершенно не понимая, что происходит. Одну за другой Ясон отвесил ему несколько пощечин.

Удары были настолько сильны, что каждый раз голова Рики моталась из стороны в сторону.

Неотъемлемыми качествами Танагурской элиты были обширные знания и холодный рассудок. Именно на этом основывалась их гордыня и уверенность в себе.

Ясон, самым совершенным образом сочетающий в себе оба этих качества, потерял контроль над собой из-за простого монгрела из Трущоб! Он опустился до того, что в порыве гнева избил Рики.

Слухи об отношениях Рики с Мимеей были подобны клину, вбитому в элитарную гордость Ясона, клину человеческих чувств и грубой страсти.

Монгрел из Трущоб и девственница из Академии.

В Эосе не осталось ни единого обитателя, который с усмешкой не обсудил бы этот странный союз.

- Должно быть, просто злая шутка, - убеждали себя многие.

Но когда, будучи с пристрастием допрошена Раулем, Мимея созналась во всем, все жаждали узнать, какая судьба ожидает собаку, осмелившуюся укусить руку хозяина. Тем более все знали, что Ясон относится к Рики не как к обычному пету.

Однако все ожидания были обмануты. Ясон принял новость с холодной невозмутимостью.

Он извинился перед Раулем, признав вину Рики и пообещав примерно наказать его, однако представил его поступок как рядовой промах.

В этой ситуации Раулю ничего не оставалось делать, как тоже сохранить спокойствие. По крайней мере публично он не выказал ни малейшего волнения.

Рики был единственным, кто видел истинный гнев Ясона.

Однако Ясон не привык лгать самому себе. Он понимал, что темное, мрачное чувство, испытываемое им по отношению к Мимее, было ничто иное, как ревностью. Это чувство, которое он был не в силах преодолеть или подавить заставило его осознать, что Рики занимал особое место в его жизни.

И все же Ясон не мог допустить, чтобы его отношение к Рики подобный образом шло вразрез с его понятиями о гордости блонди.

Он всерьез опасался, что малейшая слабость превратит его страсть в смертельную отраву. Однако он даже не подумал о том, чтобы избавится от Рики, чтобы сохранить свою честь, решив посадить Рики на короткий поводок пета.

Человек из плоти и крови и искусственно созданное существо. Хозяин и пет Эти непрочные узы были единственным, что связывало их.

---

Глава 6.

Танагура. 22:00

Скрытый тёмным покрывалом ночи, город не спал. В нем стирались границы времени суток. Тяжёлое дыхание города не замолкало ни на минуту. Не требуя остановки или перерыва, он просто наслаждался равномерным течением времени.

Танагура была прекрасна.

Подобно королеве ночи, она утопала в роскоши, безмолвно продолжая бесконечный спор с Мидасом.

На последнем этаже огромного небоскрёба, где находились самые дорогие в Танагуре апартаменты, ждал Кири.

Стены цвета слоновой кости, казалось, успокаивали.

На полу лежал толстый ковёр, вся мебель имела одинаково приятный бархатистый оттенок. Комнату наполняла уютная тишина.

Кири тихо вздохнул. Для того, кто провёл жизнь на грязных улицах Кереса, всё это было слишком соблазнительным.

В окна заглядывала ночь. Пряча все изъяны за радостным блеском огней, она представала яркой и соблазнительной.

Роскошь Мидаса с такой высоты выглядела как-то особенно, по-новому. Взгляд терялся в бескрайнем море света.

«Похоже на галлюцинации от хорошей выпивки».

Кири прикрыл глаза.

Это был третий раз, когда он, придя сюда на встречу, мог любоваться видом Мидаса.

Впервые оказавшись здесь, он стоял совершенно опустошённый, не в силах вымолвить ни слова. Ни разу в жизни он ещё не встречал такого величия, которое заставило его потерять дар речи, и такой красоты, от вида которой его сердце забилось бы быстрее. Тогда он впервые испытал подобное потрясение.

Когда чарующая красота Мидаса предстала перед ним во второй раз, единственными его чувствами были безудержная ненависть, как никогда жгучая обида и горечь от понимания, как сильно отличается всё здесь от жизни в его родном Кересе. Зловещий блеск огней заставил его осознать, что только монгрелы, вроде него, могут замерзать в темноте.

А теперь, оказавшись в этой комнате в третий раз, он больше, чем когда-либо, желал вырваться из Трущоб.

В таинственном блеске этих огней было что-то волшебное. И это как будто обжигало всё внутри Кири, заставляя его стыдиться того, что он монгрел из Трущоб.

Голос, назвавший его по имени, вернул с небес на землю.

- Прошу прощения, я задержался, - казалось, этот тихий, глубокий голос даже, отрывая человека от его фантазий, оставлял лёгкое ощущение нереальности происходящего.

Кири медленно повернулся. На лице, исполненном идеальной, недостижимой красоты, появилась спокойная улыбка.

Самый благородный блонди Эоса… Ясон Минк.

- Ну? Как всё прошло? – спросил он повседневным тоном, усаживаясь на мягкий диван.

- Он не верит и поэтому сомневается. Ему кажется, что есть какой-то подвох.

- Понятно… Заманчивые предложения опасны сами по себе, не так ли? Я бы удивился, если бы он сразу без колебаний согласился. Что ж, значит, он осторожен. Неплохо, это радует… Скажи, какова по-твоему, реальная вероятность, что он согласится?

- Я смогу убедить его. Чего бы мне это ни стоило, - громко сказал Кири. - Любой монгрел будет рад выбраться из Трущоб… Всё дело в его нерешительности. Мне нужно время, чтобы повлиять на него. Проблема… в другом.

- В другом? – заинтересованно переспросил Ясон.

Кири раздражённо цокнул языком.

- Это Рики! Похоже, он очень любит советовать всякие гадости. На самом деле, он просто завидует, что выбрали не его.

- Значит, объявился «заботливый» друг, - в голосе Ясона звучал смех.

- По-моему это не смешно. Не знаю, нужно ли вам это знать, но не так давно они были вместе, в смысле, жили вместе. Хотя сейчас они, вроде, расстались.

- …

- В Трущобах это нормально. Женщин там почти нет и поэтому они в лучшем положении. А всё просто потому, что они могут иметь детей. И с ними сразу обращаются не хуже, чем в гаремах Мидаса. В Трущобах целая куча парней, которым негде и не с кем, зато женщины всегда нарасхват. А это всё просто для сохранения вида, они так говорят. Смешно, ей богу. Раз очевидна нехватка женщин, почему бы вам не создавать детей искусственным методом? К тому же вам не кажется, что традиционное появление детей – это пережиток прошлого?.. Без денег, без желаний, в конце концов, без женщин, постепенно начинаешь задумываться, а стоит ли продолжать такую жизнь. И ничего не станет лучше, даже если поменять пол. Ну вот, в итоге, парни и сходятся друг с другом.

- Исходя из вышесказанного, можно предположить, что и у тебя есть партнёр.

- Я… не продаю себя по дешёвке.

Говоря это, он из-под полуприкрытых век посмотрел на Ясона, как бы говоря: «Если вы предложите, я не откажусь стать вашим петом».

Ясон ответил ему обычным непроницаемым взглядом.

Кири опустил глаза и усмехнулся.

Когда началась эта история, Кири часто спрашивал себя, что такого Ясон нашёл в Гае. Он ломал голову, пытаясь понять, почему блонди не выбрал его.

«Почему? У меня ведь фигура намного лучше», - эта мысль вызывала лишь затаённую злобу, которая продолжала мучить его.

- Пожалуй, вы человек со странностями. Не знаю, стоит ли мне это говорить, но… ведь речь идёт о второсортном монгреле из Трущоб, давно вышедшем из перспективного возраста, едва умеющем читать и писать. Почему представителю Элиты не взять себе пета, выращенного в Академии?

Кири не старался казаться лучше. Какой смысл демонстрировать манеры, если и так с первого взгляда ясно, что ты вырос в Кересе. Он предпочитал естественное поведение навязанной ему вежливости.

Хотя, казалось, Ясон не придавал этому особого значения.

- Дело вкуса, - с насмешкой ответил он.

«Почему блонди из Танагуры так интересуется монгрелом из Трущоб?»

Для Кири желание узнать причину было вполне логичным, но он воздержался от дальнейших расспросов.

Встреча с Ясоном в толпе Мистраль Парка казалась Кири одной из тех редких возможностей, которые предоставляются раз в жизни.

Всё начинается с какого-то событья, и неважно, насколько оно ничтожно. Такие мелочи, как столкновение с человеком и обмен парой реплик, могут – неизвестно, к лучшему или нет – открыть новые перспективы.

До встречи с Ясоном у Кири никогда не было таких перспектив.

Будучи никем, он просто сидел и ждал, не зная, сможет ли изменить что-нибудь, день за днём растрачивая себя на злость от собственного бессилия.

Но теперь всё изменилось. Он чувствовал себя по-настоящему живым. И уже ради этого ощущения стоило дорожить хрупкой и ненадёжной связью с Ясоном.

Понимая, как неустойчивы его позиции, он знал, что лучше укреплять их медленно и постепенно, не пытаясь получить всё и сразу. «Всё или ничего» было не лучшей тактикой, чтобы вырваться из Трущоб.

В любом случае, на данный момент он получал поддержку только от Ясона. Блонди не испытывал предубеждения относительно его происхождения, полагаясь только на свой вкус… А Кири снова и снова повторял себе, что того, что есть у него сейчас, более чем достаточно, и нужно просто потерпеть.

Они поговорили ещё немного, прежде чем прозвучал музыкальный сигнал, означающий приход следующего гостя. Кири поднялся со своего места и вышел.

Когда он исчез, Ясон улыбнулся жестокой ледяной улыбкой охотника, заманивающего в сеть свою жертву.



Его одиночество нарушил Рауль, появившийся сразу после ухода Кири.

- Надеюсь, я не помешал?

Ясон натянуто засмеялся.

- Ничего страшного.

- Правда? А этот Кири удостоил меня таким хмурым взглядом, когда проходил мимо.

- Тебе показалось.

- Почему бы тебе ни попробовать с ним, хотя бы раз? Разве он не этого добивается? Это он повзрослеет и станет приветливее.

Выражение лица Ясона оставалось таким же безразличным:

- А, может, ты сам, Рауль?

- Ты шутишь? В отличие от тебя я не настолько терпелив и самоуверен. Если бы это был кто-то адекватный из Мидаса, ещё ладно… Но приручать дикого монгрела… Нет, спасибо. Даже не проси. Мне больше удовольствия доставляет наблюдение за вирусом в микроскоп.

Рауль Ам, биотехнолог и единственный близкий друг Ясона, был известен своим индивидуализмом.

- Ты подумай, ведь хотя качество и оставляет желать лучшего, из него вполне можно сделать пета. Он же тебе нравится, так? У него острый ум, он беспечен, не стеснителен и главное, не на столько упрям, как тот другой, - Рауль широко улыбнулся.

- К несчастью, копия никогда не сравнится с оригиналом.

- Эй, не надо только говорить как эти старые федералы. Именно копии делают оригинал ценным раритетом. Если немного постараться, Кири может стать вполне сносным петом. Таким образом ты сможешь показать, на что способен. Или ты вдруг стал осторожным?

- Не слишком ли много ты берёшь на себя? Ты ведь пришёл не для того, чтобы обсудить Кири? Что-то случилось?

Рауль слегка пожал плечами.

- Ничего особенного. Просто до меня дошли странные слухи. Говорят, в Трущобах появился кто-то, похожий сам знаешь на кого.

- Логично, это он и есть… Только информация поздно дошла до тебя. Он там уже год.

Улыбка пропала с лица Рауля.

- Это не смешная шутка, Ясон. По правилам петы, чей лимит исчерпан, должны быть переработаны или отправлены в Мидас. Или ты считаешь, что блонди может игнорировать законы?

- Да нет… Я только снял кольцо, хотя, очень возможно, что он считает себя теперь полностью свободным.

- Если ты снимаешь кольцо, то должен отменить его регистрацию. Таковы правила.

- Рики – монгрел из Трущоб. У него нет регистрации в Мидасе.

- !!

- Законы о петах распространяются только на жителей Мидаса, так что проблем быть не должно, - спокойно сказал Ясон.

Рауль промолчал, не зная, что возразить. Он не изменил своего отношения к происходящему, но его передёрнуло от того, как Ясон умудрялся трактовать законы, чтобы оправдать своё поведение.

- Мне потребовалось три года, чтобы приручить Рики. Три года, Рауль. Неужели, ты думаешь, что я могу вот так просто отпустить его. Я снял кольцо, но только чтобы дать ему передышку на время. Даже упрямый монгрел задохнётся, если слишком затянуть ошейник. Я бы не хотел, чтобы он стал, как другие петы, вилять хвостом, крутясь у ног хозяина. Монгрел из Трущоб не должен потерять свойственной ему гордости, поэтому я решил отпустить его на год. Но сейчас отведённое ему время подходит к концу. Зная его характер, глупо надеяться, что он вернётся по собственной воле. Как его хозяин я должен устроить всё так, чтобы у Рики не осталось другого выбора, кроме как вернуться ко мне.

На губах Ясона была обычная аристократическая улыбка. Рауль безуспешно пытался понять друга.

- Чего ты добиваешься, используя Кири?

- Ничего серьёзного. Мне просто интересно, что предпочтёт Рики – гордость или старое чувство.

- Он же обычный пет. Хуже – он грубый мусор из Трущоб… Почему ты так ослеплён им? Ты не похож на себя обычного.

Не похож… на себя обычного.

Ясон опустил глаза и вздохнул.

- Обычный пет… Если бы это было так, я бы не держал его у себя три года. Сначала это было просто капризом. Потом я осознал, что мне постоянно нужен секс с Рики. Особенно после того случая с Мимеей… тогда я понял, что не могу сопротивляться человеческим чувствам. Будешь ли ты смеяться, Рауль, если я скажу, что люблю Рики?

Рауль широко распахнул глаза. Он не промолвил ни слова. Нахлынувшие на него удивление и смущение прогнали прочь все мысли.

Губы Ясона изогнулись в горькой усмешке.

Ясон Минк был сыном Юпитер, избранным для того, чтобы управлять Танагурой. Он был новым видом, созданным искусственным интеллектом.

Долгое время Ясон жил в полном согласии со своей Создательницей и гордился тем, что разделяет её стремления. Он был твёрдо убеждён в своём превосходстве над расой людей (и доволен им). До встречи с Рики можно было бы без всяких сомнений сказать, что Ясон никогда не соприкасался с обычными низменными чувствами людей из плоти и крови.

Чтобы подчеркнуть процветание Танагуры, Ясон считал важным поддерживать Мидас и принимал факт содержания петов как сам собой разумеющийся.

Ясон видел единственной перспективой монгрела бессмысленное старение, но Рики преподносил ему всё новые сюрпризы. Блонди нравилась жизненная сила, исходящая от его гибкого тела, горячность и дикий нрав. Но, наблюдая за монгрелом, Ясон всё яснее осознавал, что привилегией выражать свои чувства обладают только люди из плоти и крови.

Ясон неожиданно столкнулся с вопросом: как это – жить без правил и контроля?

Думая об этом, он испытывал странное ощущение – как будто где-то внутри него шевелилась скользкая змея. Эта иллюзия была настолько реальной, что даже вызывала тошноту. Понимание того, что он попал в ловушку собственной гордости, вызывало у него лишь горькую усмешку.

Быть может, он просто слишком хотел Рики.

Быть может, он просто завидовал такому гибкому, полному жизни, такому человеческому телу.

Казалось, совсем несложно отказаться от этих мыслей, прогнать их прочь… Но разве возможно закрыть отворённую однажды дверь и вернуться к началу?

Ясон ощущал, как в его сердце вспыхнул слабый огонёк человеческого чувства.

---

Глава 5.

Часом позже Рики стоял, глядя на Мидас, простиравшийся перед его глазами – тот жестокий Мидас, который до этого он знал только изнутри.

Им завладело странное чувство.

Почему-то, глядя на город сверху, он, ещё недавно так отчаянно пытавшийся вырваться из Трущоб, чувствовал себя идиотом.

Как бы высоко ты ни взлетел, всегда найдётся кто-то, кто выше тебя.

Казавшийся из окна просторной комнаты громадного небоскрёба бесконечным потоком огней, Мидас был всего лишь марионеткой, послушно танцующей в руках Танагуры. Когда Рики осознал это, он почувствовал, будто закрывавшая глаза повязка исчезла.

Бокал, который принесли, как только монгрел пришёл, был уже пуст.

- Сколько ещё он собирается держать меня тут?..

Рики нервно цокал языком. Ожидание там, где он чувствовал себя совершенно не в своей тарелке, было пыткой. Но хуже всего было то, что он не знал, что же Ясон собирается с ним делать.

Тем временем в другой комнате Ясон удобно уселся на широкий, мягкий диван. Он внимательно смотрел на экран, где был Рики, раздражённо кусающий губы.

Щелчок пульта – и на экране отобразилось лицо монгрела крупным планом. Бездонные чёрные глаза, светившиеся благородством. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что монгрел изо всех сил пытается подавить раздражение, снедавшее его изнутри.

Ясон вернул изображение к прежнему виду. Рики начал пинать диван, вымещая злость.

- Послушай, неужели ты это серьёзно? – говоривший за спиной Ясона явно настаивал на ответе.

Это был Рауль Ам. В его необычной для Танагурской элиты красоте было что-то дикое. Сейчас на совершенном лице отражалось беспокойство.

- Ведь ты мог выбрать кого угодно. Не говори, что собираешься взять этот мусор из Трущоб. Самец, не знающий никаких правил, не способный даже контролировать себя – это ведь одни проблемы.

- Он в любом случае лучше, чем тупая кукла для секса. Как ты думаешь? Посмотри на это раздутое самомнение… грубый, вульгарный, беспардонный… Разве не занятно будет его тренировать? К тому же такой необычный пет - это даже забавно.

- Ты волен выбрать, кого угодно. Но если он станет твоим петом, имя Ясона Минка будет опозорено.

- Сомневаюсь. Мне кажется, небольшая тренировка может превратить его в очень интересный экземпляр.

- Не слишком ли ты самоуверен? А что, если у тебя ничего не получится?

- Тогда я сделаю из него куклу для секса и пущу с аукциона.

С этими словами Ясон перевёл равнодушный взгляд на экран.

Превратить монгрела из Трущоб в своего пета…

Ясон не предполагал, что мимолётный каприз может стать клином, расколовшим гордость блонди.

---

Глава 4.

Блонди из Танагуры, о котором не было известно ничего, даже имени.

На чёрном рынке Рики уже заработал авторитет, но Ясон всё равно оставался пятном позора на его прошлом.

Несмотря на попытки забыть, стоило ему только отвлечься от работы, перед глазами снова вставало лицо безупречной, математически просчитанной красоты. В такие моменты, кусая губы, он снова и снова повторял про себя:

- Однажды… настанет день…

И настал день – Рики снова увидел Ясона.

Это случилось, когда он меньше всего ожидал – во время аукциона на чёрном рынке. Только причёска блонди была другой – короткие каштановые волосы. Но даже чёрные очки не могли скрыть ледяного взгляда его глаз.

- Это тот подонок!..

Незадолго до окончания аукциона, Ясон вышел через тёмную дверь в самом конце зала. Заметив, что он уходит, Рики последовал за ним.

Ясон уверенно шёл по запутанному лабиринту коридоров.

Увязавшись за ним, Рики не преследовал какой-то конкретной цели, он просто хотел узнать, что делает переодетый блонди на аукционе чёрного рынка и куда сейчас направляется.

Повороты следовали один за другим, и коридор казался бесконечным.

Ясон шёл быстро, и Рики торопился, чтобы не упустить его из виду.

Увлечённый преследованием, Рики не обратил внимания, что цвет пола изменился. Он не заметил, как бесшумно закрывались двери за его спиной и как то с одной, то с другой стороны в стенах появлялись новые ходы.

Рики не имел представления, сколько он шёл.

В какой-то момент Ясон свернул за угол и внезапно пропал.

Чуть дальше от того места, где исчез блонди, была тёмная дверь. Она выглядела очень старой и, казалось, должна была заскрипеть при попытке открыть её.

Над дверью была двухголовая змея, в упор смотревшая на Рики – золотой барельеф с большими круглыми рубинами вместо глаз. Глядя на них, Рики почувствовал, как волосы встали дыбом, и судорожно сглотнул.

Такая необычная дверь казалась здесь не просто неестественной, а скорее зловещей.

Рики сделал глубокий вдох и решительно повернул ручку.

Внутри всё тонуло в голубоватом мерцающем сумраке.

Тишина, где сливались небо и земля, теряясь в необъятной вечности, где не существовало даже блеска звёзд. Попав сюда, человек будто оказывался в каком-то ином измерении, в котором существовало лишь безутешное и всепоглощающее одиночество.

Рики застыл поражённый. В какой-то момент ему почудился всплеск и, придя в себя, монгрел быстро оглянулся, но не смог увидеть даже признака того, что могло бы нарушить беспросветную тьму.

- Неужели, почудилось? – спросил себя Рики, беспокойно озираясь. Ему казалось, что тьма вокруг поглощает его целиком.

- Что происходит? Это не похоже на меня…

Рики вымученно улыбнулся, упрекая себя за этот нелепый страх. Но в следующее мгновение улыбка исчезла.

Опустив голову, он посмотрел себе под ноги и замер.

Он стоял на стеклянном полу и под ногами, казалось простирались тёмные глубины океана, оттуда прямо на него уставилось странное существо. Раскосые золотистые глаза с кошачьими зрачками нетерпеливо наблюдали за ним, не мигая. Длинные зелёные волосы подчёркивали неестественную бледность кожи. Лучше сказать, её жуткую белизну, отражавшуюся от серебристой чешуи, которая покрывала всё тело. Рики бросило в дрожь.

Несмотря на схожесть в строении, в облике существа не было ничего человеческого.

Крик замер в горле, колени задрожали, Рики прошиб холодный пот.

Стрехнув оцепенение, практически не дававшее дышать, он спотыкаясь бросился бежать, но не смог найти выхода.

Рики в панике метался по комнате, а существо преследовало его по ту сторону стекла.

Осознав, что пропала даже дверь, через которую он вошёл, Рики почувствовал себя парализованным от ужаса.

Раздался смех, эхом отражавшийся от стен так, что невозможно было понять, откуда он шёл.

Сердце монгрела сжалось, его трясло от ужаса.

Медленно приближающийся звук шагов острыми иглами вонзался в его сознание. Кто-то неторопливо шёл, заставляя дрожать синюю мглу. Вдруг Рики увидел холодную аристократичную улыбку.

Пытаясь сдержать крик, Рики отпрянул и упал на спину.

- Тебе помочь? – спросил Ясон, сдерживая ухмылку. Но, встретив гневный взгляд Рики, он уже не мог скрыть веселья.

- А я уже и забыл, как ты не любишь неоплаченные долги.

С непонятной смесью оскорблений и проклятий Рики поднялся. Дрожь в коленях не унималась, и скрыть это не удавалось.

- Какой сюрприз! Никак не ожидал встретить тебя снова, да ещё в таком месте.

- …

- Что случилось? Ты как-то совсем притих сегодня…

- … Что… что это было?

- Новый вид декоративного пета. В экспериментальной фазе. Его пока ещё рано выставлять на аукцион, - ответил Ясон с тем же спокойствием в голосе.

- … А это ничего, что ты мне всё рассказываешь? Вряд ли эти жирные федералы будут в восторге, если я вдруг что-нибудь разболтаю.

- Что ж… Ты быстро оправился. Не ожидал услышать разумную речь от человека, который минуту назад чуть не умер от инфаркта.

- …

- Когда ты смотришь с такой яростью, у меня возникает желание снова заставить тебя скулить, - губы Ясона изогнулись в улыбке.

Мысль о том, что блонди снова издевается над ним, выводила Рики из себя.

- Похоже, ты ничуть не изменился – всё так же высокомерен.

- Где выход?

- Выхода нет.

Рики широко открыл глаза, теряя контроль над собой. Как будто всё, таившееся в глубине его души с того самого дня в клубе Минос, вдруг вырвалось наружу.

- Я не собираюсь здесь шутить с тобой! Где?! Выход!

- Вряд ли ты поможешь себе криком, Рики.

Так неожиданно услышав своё имя, монгрел замер.

«Чёрт, откуда он знает, как меня зовут?»

Прочитав в глазах монгрела страх, Ясон спокойно спросил:

- А Катце не говорил тебе, что чрезмерное любопытство может быть смертельно опасным?

«Катце?..» - Рики бросало то в жар, то в холод.

- А ведь он может считать себя счастливчиком, потому что отделался всего лишь шрамом. Совсем не плохо, если учесть, что мог бы остаться без рук или без ног и влачить своё жалкое существование на помойке. Ты так не думаешь?

Рики снова замер. Ему никогда не приходило в голову, что этот блонди может быть как-то связан со шрамом на щеке Катце.

- Кто… ты? – губы Рики безнадёжно дрожали.

- Ясон Минк. Просто блонди, «чьё золотое правило – быть исключительным во всём».

«Лжец!..»

Подавив желание выплюнуть это слово прямо ему в лицо, Рики начал медленно пятиться назад.

«Да кто же он?.. Он не просто блонди… Это опасно!.. Зачем я влез в это дело?..» - мысли водоворотом кружились в его мозгу.

Шаг.

Ещё шаг.

Третьего он сделать не успел.

Ясон схватил его за плечо и с силой притянул к себе. Тело Рики перестало его слушаться.

- За то время, пока я не видел тебя, ты изменился. Кажется, на чёрном рынке тебя называют «Тёмный Рики». Если, глядя на тебя, Катце ни о чём не вспомнил, то, пожалуй, он остался таким же наивным.

- Что… ты собираешься со мной делать?

- Хм… Не знаю, а что я могу с тобой сделать? – его голос звучал спокойно, будто наполняя слова скрытым смыслом.

Ясон засмеялся.

Рики почувствовал, как по спине пробежал холодок.

---

Глава 3.



В тот день ветер принёс влагу.

Рики одиноко шёл по Мидасу. Купающиеся в солнечном свете улицы были почти пусты. Воздух казался неожиданно тяжёлым. Рики свернул с улицы Мога и, убедившись, что за ним не следят, зашёл в аптеку.

В её подвале находилось убежище Катце.

Час назад он позвонил Рики. Дело не было неотложным, но Рики всегда старался прийти за десять минут до назначенного времени.

Чтобы спуститься, он воспользовался личным лифтом, настолько старым, что запчасти к нему можно было достать только по специальному заказу. Рики вставил магнитную карту, полученную от Катце, и дверь открылась.

Катце поднялся ему навстречу, поприветствовав монгрела одними глазами.

Рики кивнул в ответ и занял своё обычное место на диване, мельком оглядывая комнату. Он заметил две фигуры, жавшиеся в дальнем углу.

Их черты были правильными и изящными. В выражении лиц было что-то детское, однако по внешности нельзя было определить ни возраст, ни пол.

На обоих были старые плащи, скрывавшие их до лодыжек.

У одного были светлые, мягкие на вид волосы и ярко-красные серьги, похожи на капли крови.

У другого, черноволосого, на лбу был огромный сапфир.

Глаза у обоих были закрыты.

Рики не удивился, что в этот раз должен доставить груз в дальний район Лаокоона, но, осознав, что грузом были эти двое, монгрел невольно нахмурился.

- Они же ещё дети.

Он почувствовал отвращение к тем, кто получает удовольствие, занимаясь сексом с детьми, даже не достигшими половой зрелости.

Но он не имел права задумываться над этим… Взглянув на них ещё раз, он смущённо отвёл глаза. Было ясно, что эти двое выросли не в обычном гареме. Такая операция могла быть проведена только тайно: в Мидасе, где торговля людьми стояла под строгим санитарным контролем, слепота была чем-то невообразимым.

Как будто прочитав мысли Рики, Катце сообщил:

- Эти двое – специальный заказ из Ранаи.

- Что?! Ты уверен? Но это место давно закрыли!

- Только официально. Всё равно остаются любители всяких извращений, так что если заведение закрыто для широкой публики, это не означает, что оно продолжает свою деятельность подпольно. Спрос рождает предложение.

Катце высказал это с необычной прямотой и совершенно равнодушно. Рики же, напротив, даже не пытался скрыть своего отвращения. Заметив это, Катце бросил:

- На рынке нет «чистых» и «грязных» дел. И, переживая о чём-то, что тебя не касается, ты напрасно теряешь силы и время.

- Я знаю, - коротко ответил Рики.

Раная-Уго.

Единственное в Мидасе место, где можно было удовлетворить любые свои фантазии.

Его название звучало слишком зловеще, чтобы быть просто упоминанием об ублажении физических потребностей. Оно неизбежно напоминало о чём-то мрачном. Волосы вставали дыбом… Казалось, время здесь застыло на месте.

Судя по отзывам, Раная-Уго мог бы оказаться резиденцией самого Дьявола.

В этом месте леди и джентльмены опускались, превращаясь даже не в простых мужчин и женщин, а в похотливых самцов и самок. Забывая здравый смысл и достоинство, они насыщались удовольствием, давая волю своим самым сокровенным желаниям и животным инстинктам.

Уродливо-комичный вид тех, кто доставлял им это удовольствие, входил в противоречие даже с относительной моралью того времени.

Вообще-то, все работавшие в Раная-Уго были очень красивы.

Но все они были с увечьями.

Только одна рука, сросшиеся ноги, ампутированные от локтя или колена конечности и тому подобное.

Их уродства не были наследственными или врождёнными. Они создавались такими посредством генетических манипуляций. При этом идеальные черты лица вызывали ещё больше жалости.

Чтобы предотвратить любопытство по отношению к посетителю, все работавшие там были лишены зрения. А во избежание возможных травм клиента во время орального секса, им вырывали зубы.

С раннего детства их обучали исключительно технике секса.

Не обращая внимания на внешность, клиенты посещали комнаты, специализировавшиеся на их любимой позе. А ожидавшие там предназначались, чтобы доставить им удовольствие.

Приговорённые к жизни в запертой клетке поломанные куклы для секса…

Думая об этом, Рики ощущал ту же грязь Трущоб, то же, отчаяние, не убивавшее, но и не позволяющее жить. Оно вызывало острую боль от осознания невозможности вырваться из плена или хотя бы что-то изменить.

Рики старался не смотреть на тех двух несчастных и сосредоточиться на данных ему Катце инструкциях.

Полёт до дальнего региона Лаокоона звёздной системы Веран при максимальной скорости занимал всего три дня. Всё это время монгрел обращался с ними как с обычным товаром. Действовал на автомате, говорил не больше, чем необходимо.

Несмотря на это, каждый раз принося им еду или заправляя постель, против своей воли он не мог не задуматься о том, как тяжело бремя, которое двое несчастных несли на своих плечах: беспросветное будущее и неуверенность, наступит ли завтрашний день.

Куклы, которые не знают другой жизни, кроме определённого им существования в клетке, которые не умеют ни петь, ни смеяться, ни даже плакать. Они принимали неизбежное. Они не отчаивались, но ничего не ожидали от жизни.



Неделю спустя.

Рики пошёл выпить с друзьями, чтобы развеяться и отвлечься от мрачных мыслей.

Казалось, если не занять себя чем-нибудь, можно просто умереть от тоски.

Набравшись, Рики решил зайти к Гаю, которого уже давно не видел.

В его планы не входило пить без повода, но он знал, что трезвым просто не сможет смотреть Гаю в глаза.

Он так скучал по теплу его тела.

Они не порвали окончательно, но расстояние между ними неизменно увеличивалось.

В Трущобах ходили слухи, что они уже давно расстались.

Рики не раскаивался, но его не покидало ощущение, что однажды ему придётся расплачиваться за свой эгоизм.

Несмотря ни на что, Гай встретил его с обычной теплотой, без малейшего упрёка.

Глядя друг на друга, они обменивались любезностями. Казалось, всё снова было по-старому.

- Однажды я уйду отсюда, Гай. Вот увидишь, - сказал Рики, ободряя себя. Его взгляд был устремлён в никуда.

Гай внимательно посмотрел на него, пытаясь понять, что скрывается за этими словами, и грустно проговорил:

- Пожалуй, так.

---

Глава 2.



Прошло полмесяца.

Горькое чувство унижения поселилось в глубине души Рики.

Закрывая глаза, он снова и снова видел холодную красоту Ясона, образ которого, казалось, отпечатался на внутренней стороне его век.

Он понимал, что, возможно, они никогда больше не встретятся, но не мог позволить себе забыть, начав всё с чистого листа.

Воспоминание о собственной покорности не переставало мучить его. Даже во время близости с Гаем он чувствовал себя пойманным в ловушку собственных мыслей, которые дразнили, отказываясь уходить.

Они слишком хорошо знали друг друга, чтобы Гай не заметил перемен в Рики.

- Что-то не так? – с беспокойством спросил он однажды.

- Ничего, - недовольно ответил Рики.

Гай не пытался узнать больше. Он полностью доверял Рики.



Примерно тогда Катце, влиятельный человек на чёрном рынке, предложил Рики работу курьера.

- Это надёжнее, чем лазать по карманам, к тому же у тебя будет постоянный доход, - по выражению лица Катце невозможно было понять, о чём он думает.

Он был ещё молод и, не считая шрама на левой щеке, красив настолько, что, пожалуй, мог бы найти место в приличном клубе в Мидасе, если допустить, что какой-нибудь клуб принял бы монгрела на работу.

Катце был тихим человеком. Он никогда не рассказывал о себе больше, чем требовалось: ни как он получил этот шрам, ни как покинул Трущобы, ни как превратился во влиятельного маклера на чёрном рынке. Рики слышал только сплетни.

Но он и не пытался наводить справки, помня о негласном правиле: «На чёрном рынке прошлое не имеет значения».

Шрам на щеке Катце, казалось, таил в себе напоминание о цене, которую нужно заплатить, чтобы покинуть Трущобы, и вопрос: «А рискнёшь ли ты?»

Рики с готовностью согласился.

Единственной альтернативой было превратиться в трясущегося старика, задавленного клеймом Трущоб. Рики хотел яркой, пусть и недолгой жизни.

Сначала он был просто мальчиком на побегушках, но скоро его цепкий ум и решимость – качества, всегда высоко ценившиеся здесь – сделали своё дело: постепенно он стал получать всё более важные задания.

Несмотря на то, что Катце сам вырос в Трущобах, он не стремился помогать Рики, однако тот не жаловался, а делал всё возможное, чтобы достичь наилучших результатов.

На чёрном рынке он чувствовал себя как рыба в воде. Скоро он приобрёл известность как «Тёмный Рики».

«Однажды я покажу, на что способен, этим холодным глазам, презиравшим меня только за то, что я монгрел», - эта мысль заставляла Рики действовать.

---

Часть вторая.

Глава 1.



В любое время, в любом месте встреча двух существ, людей или нет, - это удивительное и непредсказуемое событие. В зависимости от того, с кем ты столкнешься, удача может либо улыбнуться, либо отвернуться от тебя.

Какая же чаша весов окажется тяжелее? Это не известно никому, ибо не существует науки или общепринятой теории, которая смогла бы объяснить духовную связь между двумя людьми…

Случайно или нет, встреча может положить начало чему-то новому: дружбе, предательству, любви, ненависти, страданиям, трагедии…

Можно хотеть этого или нет, но никто не способен избежать этого.

Возможно, именно поэтому люди, желающие набраться опыта, стараются повторить такие встречи и следующие за ними расставания.



Ночь пять лет назад. Первая встреча.

«Монгрелу из Трущоб нечего терять», - об этом нередко напоминал себе Рики.

Этой ночью, казалось, можно было услышать стук сердца никогда не засыпающего города Мидаса. Разноцветный блестящий поток людей притягивал к себе и похотливым шепотом пытался разрушить ночной покой и тишину.

Вход в Мидас открывали огромные ворота. Барельефы на их створках изображали обнаженных женщин из «Долины Мифов» - олицетворение страсти и обреченности. Они пришли из древних легенд Салинас Небула, долгое время передававшихся из уст в уста; Мидас смог претворить их в жизнь.

Фигуры на барельефах были такими четкими и привлекательными, что казались настоящими, и такими чувственными, что возникало желание прикоснуться к ним.

Радужные лучи, освещавшие их, усиливали этот эффект, кружа голову прохожим, и были подобны яду, который способен вырвать желания из глубины сердец, вытаскивая их наружу.

Территория за воротами принадлежала исключительно гражданам. Сюда было запрещено проносить оружие, даже простой нож. Отдавая должное написанному на воротах лозунгу «Развлечения и безопасность», людей тщательно обыскивали, прежде чем пропустить внутрь.

На улицах, вьющихся вокруг многочисленных казино никогда не мерк блеск неоновых огней.

Мужчины и женщины, молодые и в возрасте, наряженные в свою лучшую одежду; звуки их голосов и горячий воздух будто затягивали в болото.

Люди переходили с одной стороны на другую. Искусно избегая шумного потока, человек передвигался с такой ловкостью, что казалось, плыл сквозь толпу.

Он был слишком молод, чтобы называться мужчиной, но в то же время он не был мальчиком, нуждающимся в защите.

Простая одежда, облегающая его стройное тело, была по-особому привлекательна, и казалась насмешкой над разодетыми в роскошные наряды людьми вокруг.

Он не был красавцем, но его фигура и, прежде всего, выражение его лица, оставляли такое сильное впечатление, что взглянув на него (даже единственный раз), человек еще долго не смог бы стереть его образ из памяти. Упорство и надменность в его глазах резко выбивались из окружающей обстановки, противопоставляя его размытым очертаниям толпы.

Это был Рики того времени, когда он еще носил звание главаря Бизонов и когда в Трущобах не было человека, не слышавшего о нем.

Ночью главные улицы, ведущие к казино были наполнены людьми, среди которых несложно было распознать недавно разбогатевших гостей из Логоса и Галарии с туго набитыми карманами.

Обычно такие не носили с собой много наличных. В их карманах были кредитные карточки. То, что было нужно Рики.

Некоторые ошибки могут быть фатальными…

Полицейские Зоны Удовольствий были известны своей жестокостью, особенно когда дело касалось кого-то настолько бесправного, как монгрел из Трущоб.

Но несмотря на это, молодые монгрелы продолжали бродить по ночному Мидасу, потому что деньги, которые они получали нелегально продавая потом украденные карточки, были единственным доходом, необходимым, чтобы выжить. А может быть, такая встряска была для них своеобразной возможностью на время забыть свое скучное однообразное существование.

В Трущобах все дети выращивались в Центрах несовершеннолетних. Мальчики начинали самостоятельную жизнь в возрасте тринадцати лет. Любой из них мог жить, как ему вздумается, но несмотря на все усилия, все двери оставались закрытыми для них. Это не зависело от их упорства. Вероятность найти себе хорошее место была примерно один к десяти тысячам. Мир, в который попадали молодые монгрелы, покидая Центр, казалось, был наполнен дурманящим запахом гниения, исходившим от апатии и бездействия.

Месяца было более чем достаточно, чтобы впитать его в себя.

Стыд, беспокойство, отчаяние, отрыв от реальности… все это плавилось, образуя то, что называется клеймом Трущоб.

Остатки морали, которые требовались для существования в этом месте, основывались на единственном правиле: «Каждый сам заботится о своей заднице». Об этом размышлял Рики.

Человеческая жизнь ценилась не больше дешевой выпивки, но Рики не собирался оправдывать себя этим. Он просто хотел действовать, чтобы можно было сказать: «Я живу!»

Кража кредитных карт была единственным способом доказать себе это. Нервы на пределе, резкие, яростные удары сердца – все это порождало возбуждение, полностью отличное от практически парализующего действия стаута.

С наступлением ночи температура в Мидасе росла. Улицы, заполненные разодетыми провинциалами и богачами, с любопытством разглядывающими все вокруг, были идеальным прикрытием в игре молодых цересцев, которым больше нечем было заняться.

Рики выбрал жертву и недобро улыбнулся. Он подладился под ритм шагов цели, сохраняя небольшую дистанцию.

Мысленно считая шаги, он выбирал наиболее выгодный момент, но в ту секунду, когда он был уже готов испытать это завораживающее ощущение, его неожиданно крепко схватили за запястье. По телу волной пробежал озноб, шок от того, что его поймали, привёл его в ужас, не дававший пошевелиться. Ему даже показалось, что кончик языка похолодел и онемел.

- Твоё мастерство карманника оставляет желать лучшего, - голос был глубоким и бархатистым.

Пальцы сжали его правую руку с такой силой, что Рики закусил губу, пытаясь сдержать стон.

Над головой прозвучал другой голос:

- Эй, что произошло? Если мы не пойдём дальше, то можем опоздать… Кто это? Что с ним такое?

Рики побледнел и мысленно приготовился к тому, что его заберут в полицию.

- Извини, ты не будешь возражать, если тебе придётся продолжить путь одному. Я скоро догоню.

- Конечно, но… - говоривший с сомнением взглянул на Рики. - Что это за тварь? Лучше не связывайся с ним. Это может в последствии принести тебе неприятности.

- Неужели, ты не видишь, что это просто мусор из Трущоб? - было не ясно, что скрывалось за этим безразличным тоном. Рики гневно поднял глаза. Можно было без сомнений сказать, что в этот момент он испытывал к тому человеку абсолютную ненависть.

Однако увидев перед собой длинноволосого блонди, Рики застыл не дыша.

Не обращая на Рики внимания, мужчина собрался уходить.

- Тогда увидимся позже, - он спокойно развернулся и двинулся прочь.

Когда его спина затерялась в толпе, Рики медленно повернул голову. Второй тоже оказался блонди, и он был настолько красив, что всякие попытки описать его были бы бессмысленны. Будучи достойным звания Элиты, он обладал телом столь же совершенным и искусственным, как и его мозг. На его лице отражалась необыкновенная красота и ум.

Человек, чья принадлежность к Элите была неоспорима… Ясон Минк.

- Не стоит заниматься этим, если ты не профессионал… - его голос звучал слишком равнодушно, чтобы выражать упрёк.

Это ударило по гордости Рики. Но вместо того, чтобы бросить блонди первое пришедшее в голову оскорбление, он засмеялся ему прямо в лицо.

- Какое тебе дело? Почему бы тебе прямо сейчас не позвать полицию?

Вероятно, действовать именно так его заставила бунтарская натура монгрела.

Рики пристально смотрел на блонди. Позволить себе показать страх, опустив глаза, означало признать свою слабость.

Ни за что на свете он не повёл бы себя в присутствии блонди, как перепуганный щенок. Его гордость не позволила бы.

И тогда:

- Я позову полицию в следующий раз. Не забывай об этом, - сказав это, Ясон повернулся к нему спиной и пошёл прочь.

В замешательстве Рики не мог промолвить ни слова. Он просто стоял, ошеломлённо глядя на уходящего Ясона… Он не мог поверить, что всё разрешилось так легко.

Если бы он, не двигаясь с места, просто продолжал бы смотреть на удаляющуюся спину блонди, всё бы закончилось этим.

Но Рики так не сделал.

Прежде чем золотистые волосы Ясона полностью исчезли из виду, Рики уже сделал первый шаг в мрачный лабиринт желаний и падения, наслаждения и унижения.

‘Лучше умереть, чем остаться должником блонди из Танагуры’ – было единственной его мыслью, когда он бросился вслед за Ясоном.

Догнать его оказалось легче, чем полагал Рики, потому что Ясон оставлял в толпе след. Зачарованные его красотой, люди останавливались, провожая его взглядом.

На глазах у всех запыхавшийся Рики, наконец догнал Ясона и схватил его за локоть.

- Эй! Подожди!

В толпе пробежал завистливый шёпот.

С тем же спокойствием Ясон пристально посмотрел на Рики.

- Что на этот раз? - неопределённо спросил он.

- Почему ты так легко меня отпустил? - прошипел Рики.

- Без какой-либо причины… - в голосе Ясона звучал тот же холод.

Это вывело Рики из себя. Он нахмурился. Больше всего его раздражала даже не возможность остаться в долгу у блонди, а дешёвое сочувствие этого существа.

- Ненавижу быть в долгу, особенно у Элиты вроде тебя.

- Понятно… Ты всегда возражаешь, если кто-то проявляет к тебе благосклонность?

‘Подонок!’ – Рики очень хотелось выругаться, но он взял себя в руки и, резко вздёрнув подбородок, сделал блонди знак следовать за собой.

Пройдя два или три шага, Рики обернулся, чтобы убедиться, что Ясон молча идёт рядом.

Представитель танагурской Элиты принял его приглашение, казавшееся почти безнадёжным.

На лице Рики отражалось напряжение.

‘Будь, что будет…’ – сказал он себе.

Ледяная красота Ясона и грубое очарование молодого Рики притягивали к себе восхищённые взгляды.

Репутация блонди делала любого человека, идущего рядом с ним, в глазах окружающих недостойным подобной чести.

В то же время, несмотря на несоответствие, вдвоём они излучали необыкновенную гармонию.

Это было зыбкое равновесие между состоянием покоя и движением, между добром и злом.

В Мидасе, где правили желание, деньги и секс, лишь они двое находились вне всего этого.

Рики петлял по запутанным переулкам с природной ловкостью человека, хорошо ориентировавшегося в этом районе. Даже не обернувшись, чтобы дать знак Ясону, он свернул и переступил порог заведения с сомнительной репутацией, носившего название «Клуб Минос».

Внутри была темнота, такая, к которой невозможно привыкнуть и которая вызывает боль, не позволяющую сделать хоть шаг.

Внизу перед ними, как будто успокаивая, слабо горели три огонька: синий – по центру, красный – слева и жёлтый справа.

Рики взял Ясона за руку и стал на ощупь продвигаться к синему.

Только в непосредственной близости огоньков, когда стало возможно приглядеться, иллюзия рассеялась. Это были просто три круглые дверные ручки. Рики потянул за левую, пока не раздался короткий чёткий щелчок.

Всё было так, как ему рассказывали.

Как только он отпустил ручку, дверь беззвучно отъехала в сторону.

В следующей комнате было так же темно.

Они вошли, дверь автоматически закрылась, неяркие лампочки замигали, указывая путь. Они пошли дальше, следуя за вспышками, пока не достигли следующей двери.

Хотя было ли это дверью? Никакой ручки, просто холодная пустая стена.

В какой-то момент Рики не знал, что делать, но неожиданно он увидел – стена была вся в крови.

От неожиданности у Рики сжалось горло, только осознав, что это был всего лишь бордовый ковёр, он всё ещё напряжённо сглотнул.

Пусть так… Рики задумчиво оглядел комнату. Она была пуста, за исключением странной старомодной люстры, здесь не было никаких украшений.

Потом неожиданно люстра стала еле заметно крутиться, заиграла тихая музыка. На концах двенадцати рожков висели стеклянные цепочки, неуловимо менявшие свои оттенки и красиво подрагивавшие.

Игра света и тени гипнотизировала. Вдруг музыка резко оборвалась. В тот же момент прекратилось и вращение люстры. Указывая на стену, из одного рожка появился голубой луч света.

А потом там, где, по мнению Рики, была просто стена, образовался проход.

Коридор был достаточно широким, чтобы по нему могли одновременно пройти двое взрослых.

По обеим сторонам коридора были двери. Они ничем не отличались друг от друга, только на некоторых тускло горели старые лампы необычной формы, показывая, что эти комнаты заняты.

Рики толкнул дверь, на которой горела красная лампа, и первый раз за всё это время обернулся к Ясону, жестом приглашая его войти.

Официально Минос носил название «клуб». Только те, кто слышал о нём, знали, что на самом деле это был в некотором роде бордель.

Двери, которые они видели при входе, вели в три зоны. Красная – для тех, кто предпочитает девушек, жёлтая – для тех, кому нравятся парни, и синяя – для парочек.

Такая система исключала возможность нежелательных встреч.

Здесь принимались только наличные. Платить нужно было в самом конце. Как только закрывалась автоматическая дверь, начинался отсчёт времени.

У Рики не было выбора, он мог прийти только сюда, потому что только здесь принимали любого, кто мог заплатить.

Даже войдя в комнату, ни один из них не произнёс ни слова.

Рики присел на край кровати.

Ясон опустился на диван, глядя на Рики в ожидании его дальнейших действий.

Рики, который чувствовал себя неловко, провёл языком по губам.

Прошло десять минут. Ни один из них не шелохнулся.

Терпение Рики кончилось.

Он решительно встал, разделся и лёг на кровать, однако Ясон, смотревший на него без всякого интереса, не сделал ни малейшей попытки хотя бы подойти ближе.

Наконец Рики заговорил:

- Эй, долго ещё ты собираешься ждать? Думаю, мы можем пропустить прелюдию? Давай покончим с этим раз и навсегда.

Ясон, не мигая смотревший на Рики, проговорил:

- Значит, когда тебе не удаётся украсть, ты зарабатываешь деньги в таких местах?

В его голосе, тихом, но властном, звучала насмешка.

Рики побледнел.

Его губы задрожали от унижения.

- К несчастью для тебя, я не настолько безнадёжен, чтобы прикасаться к Монгрелу из Трущоб. Я не собираюсь делать этого. К тому же подобное вознаграждение за моё молчание кажется мне более чем излишним. Помимо всего прочего, осмелюсь предположить, что у тебя есть какой-то дополнительный скрытый мотив для подобных действий. Как говорится, ничего не обходится так дорого, как то, что получаешь бесплатно.

Резкие слова Ясона заставили Рики побледнеть ещё больше. Но он не хотел сдаваться.

- Если ты не собирался делать это, зачем ты слепо тащился за мной сюда? Или ты думал, что я хочу поболтать о погоде? Ну же, возьми меня! Я сказал, что никогда не останусь в долгу. Вряд ли ты можешь представить, что за место полиция. Для них люди вроде меня – просто мусор. Парней, которые допускали просчёт и попадали в их лапы, потом имели всю ночь напролёт, так, что они потом не держались на ногах. А если кто-то пытался сопротивляться, его избивали так, что потом было просто не узнать. Я видел достаточно, мне этого хватило. Поэтому я и говорю, что ты можешь делать со мной всё, что хочешь.

- Золотое правило Танагурской элиты – быть исключительными во всём, не так ли? Судя по слухам, все бывшие петы заканчивают свои дни в Мидасе. И мужчины, и женщины – все они так развратны, что готовы отдаться любому. Если ты привык к услугам такого хорошего качества, снизойдешь ли до такого сброда как я?

Театральным жестом Рики отбросил простыню, провокационно улыбаясь. В его гибкости присутствовала мужественность, несвойственная изнеженным в гаремах жителям Мидаса.

- Ты хочешь сказать, что готов заплатить мне своим телом, чтобы только не оставаться в долгу. Так?

- Таким образом мы сможем разойтись без дальнейших сложностей.

Рики фальшиво улыбнулся. Упрямство заставляло его поступиться своим самолюбием. К тому же меньше всего ему хотелось покинуть сцену, поджав хвост и выставив себя на посмешище.

- Ну, если так принято в Трущобах, хорошо, ты заплатишь. Только не забывай, что сам побуждал меня делать с тобой то, что я хочу.

«Ох, как страшно! И кого ты пытаешься этим напугать?»

Рики недооценил Ясона, хотя внимательно разглядывал его. Ходили слухи, что приобретаемые на аукционах петы были для Элиты чем-то вроде украшений и что их хозяева не занимались с ними сексом, но с удовольствием смотрели, как они делают это друг с другом. Рики также слышал, что бывшие петы были просто помешаны на сексе из-за постоянного многолетнего употребления афродизиаков. Он решил, что Элита, обладающая искусственными телами, не могла возбудить их обычным образом, так как не разбиралась в естественных реакциях и инстинктах, свойственных людям из плоти и крови. А значит, дело закончится тем, что блонди возьмёт его, он постонет ради приличия, и все.

Ещё одной причиной, почему Рики решил заплатить Ясону натурой, было любопытство относительно его искусственного тела.

А были ли представители Элиты, которых простые люди считали высшей расой, вообще наделены сексуальными функциями? Рики провоцировал Ясона, стараясь завести его, но до сих пор еще не был ни в чем уверен.

Ясон неспеша приблизился к нему почти вплотную.

- Ты как девочка! Если стесняешься раздеваться, можно выключить свет.

- Сначала покажи мне своё тело, а я решу, достойно ли оно прикосновения Элиты.

«Сколько ещё этот парень будет разыгрывать недотрогу?» - подумал Рики, поспешно вставая спиной к стене.

Изучающий ледяной взгляд словно ощупывал тело монгрела.

Рики не чувствовал возбуждения или отвращения, которое мог бы вызвать похотливый взгляд. Скорее у него возникло ощущение, словно кто-то провел ему по спине кончиком холодного и очень острого ножа. Чтобы скрыть это, он старался говорить как можно легкомысленней.

- Ну и? Я выдержал экзамен?

- Ты неплохо сложен. Пожалуй, этого было бы достаточно, чтобы получить место в гареме Диаса, разумеется, если бы при этом ты вёл себя тихо.

- Тоже можно сказать и о тебе. Если убрать сарказм, то, думаю, сможешь зарабатывать на жизнь в клубе Луска, хотя там техника и выносливость в постели значат больше, чем приятные черты лица.

- А ты хорошо знаком с этим местом?

- Ну, знаешь, если не слушать сплетни, можно сдохнуть со скуки, во всяком случае, в Трущобах.

Рики болтал больше, чем обычно. Возможно, таким образом он пытался противостоять ледяному взгляду Ясона. Или пытался скинуть гипнотическую расслабленность, которую наводил его спокойный ровный голос.

Однако монгрелу становилось все труднее контролировать себя.

Время от времени пальцы Ясона, гибкие и проворные, словно змеи, принимались ласкать его тело, пробуждая его чувственность, играя на нем, как на музыкальном инструменте.

Рики был поражён. Не потому что ему было стыдно. Он не был невинен и к тому же не собирался играть честно. Просто он был удивлён неожиданными способностями Ясона.

Монгрел знал, где расположены те тайные точки на его теле, малейшие прикосновения к которым заставляли вскипать его кровь. Теперь ему казалось, что Ясон безошибочно находит любую из них.

У Рики перехватило дыхание, когда блонди кончиками пальцев коснулся его соска.

Другая рука спускалась вниз вдоль спины, скользя, обрисовала контур ягодиц и затем проникла между его бедер.

Непривычное ощущение, вызванное этим действием, заставило Рики, вздрогнуть и сжать ягодицы.

В ответ Ясон неожиданно грубо схватил его и, втиснув свое колено между бедер, силой заставил раздвинуть ноги.

Изящество этих пальцев, ласкающих обнаженную кожу Рики, не сочеталось с их нечеловеческой силой.

На лице Рики отразилось напряжение. А следующий момент тело перестало его слушаться.

То место, к которому Ясон прикасался, казалось, было охвачено пламенем. И дело было вовсе не в его воображении. Рики на самом деле ощущал настолько болезненные уколы, что, не мог сдержать стонов.

Сердце бешено колотилось, дыхание стало прерывистым, ноги подкашивались. Рики не мог пошевелиться.

В то же время, волна наслаждения, возникшая в глубинах его тела, водоворотом вырывалась наружу, поднимаясь вдоль позвоночника.

«…Этого не может… быть!»

Рики подавил стон.

Это было похоже на жар, возникавший, когда его член ласкали языком и губами.

Эрекция достигла максимума, головка члена увлажнилась, вены на нем вздулись.

Рики не мог поверить, что почти достиг оргазма только благодаря стимуляции эрогенных зон.

Никогда в жизни он ещё не чувствовал себя настолько униженным. Его глаза затуманились, взгляд помутнел. Но смущение исчезло, когда тело охватил восхитительный жар, и волна удовольствия накрыла его с головой.

Словно электрический импульс пробежал по его позвоночнику.

Рики бессильно повис на руках Ясона и стиснул зубы.

Он почувствовал запах спермы.

Тело еще содрогалось в конвульсиях оргазма, а оскорбленное самолюбие уже напомнило о себе. Рики шумно выдохнул, всё ещё не в силах избавиться от горечи, во рту.

Как будто желая нанести новый болезненный удар по гордости монгрела, Ясон поинтересовался:

- Неужели ты кончил только от этого? До смешного быстро, да?

Охваченный чувством унижения, сжигавшим его изнутри, Рики даже не смог возразить. Его искусанные губы дрожали.

Полностью опустошённый, он безуспешно пытался вырваться из рук Ясона.

- Что такое? Не говори, что рассчитываешь закончить на этом.

- … Я больше ни на что не годен.

- Не забывай, что ты сам просил меня взять с тебя плату за моё молчание. Ты должен хотя бы оценить то, что предлагал.

- Что ты хочешь, чтобы я сделал? Отсосал, как это делают в гаремах? Мы, монгрелы, такому не обучены!

- А это и не нужно. Кажется, ты достаточно чувствителен. Не плохо было бы заставить кое-кого кричать.

- Хм. Ты говоришь так самонадеянно, как будто просто смеёшься надо мной.

- Можешь воспринимать это как тебе угодно. Или не нравится, когда с тобой обращаются как с петом?

- …Может, ты хотя бы разденешься?

Ясон неожиданно улыбнулся.

- Никто в Танагуре не будет раздеваться только для того, чтобы заставить пета слушаться.

Рики задержал дыхание, осознав, что ему выпал исключительный шанс.

Ясон запустил пальцы в его спутанные волосы, придерживая за затылок. Своим правым коленом он раздвинул ноги монгрела так, чтобы тот не мог пошевелиться, и привлёк его к себе, положив одну руку на ягодицы. Ясон был так близко, что Рики мог почувствовать его дыхание на своей щеке.

Ещё не оправившись от пережитого минуту назад унижения, Рики взывал к своей надломленной гордости, глядя в глаза Ясону.

- Думаешь, я ещё могу доставить тебе удовольствие?

Рики понимал, что сопротивляться бесполезно, но осознавать, что он, взявший на себя инициативу, сдался, захлебнувшись волной удовольствия, было невыносимо.

Вероятно, именно упорство Рики и его стремление не сдаваться привлекли внимание Ясона. Или просто, впервые за много лет, он нашёл по-настоящему интересную игрушку. В любом случае, в тот момент полусерьёзно полушутя Ясон решил сбить спесь с гордого монгрела.

Это был миг, когда Рики, даже понимая, что происходит, уже попал в ловушку, а Ясон, ещё того не осознавая, открыл «ящик Пандоры».

На губах Ясона появилась лёгкая улыбка, однако в ней не было непристойной сладости, напротив – едкий сарказм.

В тот момент Рики впервые пожалел о том, что сделал – спровоцировал представителя Танагурской Элиты на издевательство над собой.

В тишине комнаты вновь зазвучали вздохи Рики. Воздух, содрогавшийся от жалобных стонов, казался тяжёлым, густым и сухим. Как долго это продолжалось? Вдруг Рики взвыл:

- Хватит!

Его дыхание было прерывистым. Он был не в силах противостоять жару в паху.

- Я… не… игрушка…!

Рики казалось, что он задыхается. Он бессознательно кусал губы, желая одного: сжаться в комок и завыть, но в то же время монгрел понимал, что эта пытка не может продолжаться долго.

Струна удовольствия была натянута до предела, но всё не рвалась, как будто Ясон всякий раз, прежде чем взять высокую ноту, бесстрастно останавливался.

Казалось, блонди не собирался отпускать его. Как будто он наслаждался видом Рики, извивающегося и захлёбывающегося стонами.

«Не плохо было бы заставить тебя скулить», - сказал тогда Ясон.

К несчастью для Рики, эта мысль была вызвана комплексом превосходства блонди, хотя, возможно, так выразилась его неприязнь к людям в принципе.

Рики несколько раз казалось, что он вот-вот кончит, но этого не происходило. И, тем не менее, возбуждение не спадало.

То, как Ясон играл его желанием, приводило Рики в отчаяние

- Дай…мне…кончить… Не оставляй… на… середине…!

Скрипя зубами, он смог бы с достоинством стерпеть пощёчину. Даже получив удар кинжалом, он бы набрался сил, чтобы ответить. Но он не мог сопротивляться этому огню, сжигавшему его изнутри, сводящему с ума.

Желание полностью захватило его.

Запрокинув голову, Рики вцепился в руки Ясона. Забыв всякую гордость, он умолял блонди положить конец этой пытке.

Быть может, именно это пробудило в Ясоне тень человечности. Или он просто потерял интерес к монгрелу. В любом случае, сразу после этого он довёл Рики до финальной точки.

Монгрел без сил упал на пол.

Не обращая на него внимания, Ясон снял перчатки и бросил в мусорное ведро. Затем из нагрудного кармана он достал несколько свежих купюр и положил их на стол.

- Это сдача. Теперь мы в расчёте.

Всё ещё тяжело дыша, Рики облизал дрожащие губы. У него не было сил, даже чтобы прикрыться. Спорить он тоже не мог.

Когда Ясон, не удостоив его взглядом, вышел из комнаты, Рики продолжал сидеть, опустошённо глядя перед собой.

Пять минут.

Десять минут.

Бессмысленно тянулось время, как пустая кассета в магнитофоне.

Наконец Рики медленно поднялся.

- Сдаётся мне, я это заслужил.

Нетвёрдыми шагами он подошёл к столу и сгрёб купюры, не считая.

- Блонди из Танагуры, - буквально выплюнув эти слова, он ударил кулаком по столу. - Дерьмо!



Так началась история Рики и Ясона. Они даже не назвали своих имён. Неправильная, неестественная завязка, оставляющая неприятный, мрачный осадок.

---

Глава 9.

Небо было лазурно-голубым. Оно просто сияло, хотя на улице и стояла зима.

13:50

Аэро-машина на большой скорости пронеслась по улицам Цереса. Пешеходы останавливались и поворачивали головы, провожая ее взглядами. Будто находя такое внимание приятным, машина двигалась по извилистым улицам, вызывающе мигая фарами. Ее корпус был серебристым, и один его вид свидетельствовал о хорошем качестве. На его идеальной поверхности не было ни пятнышка пыли. Хотя машина и была совсем небольшой, ее хорошие аэродинамические качества были неоспоримыми.

Подобно вспышке, она пронеслась по главным улицам Цереса, разметая мусор и поворачивая то в одну, то в другую сторону. Обратив таким образом на себя всеобщее внимание и чувствуя себя вполне удовлетворенной, машина замедлила свой ход. Кто же смог позволить себе так выделиться из окружающей обстановки?

Под полными любопытства взглядами, машина затормозила. Дверь слегка взвизгнула, отъезжая вверх. Перешептывания стихли, все замолчали.

Но как только люди увидели лицо человека, легко выскочившего из машины, волнение возобновилось.

Это был Кири, изменившийся до неузнаваемости, будто сбросивший с себя клеймо Трущоб. Яркий костюм так хорошо сидел на его стройном теле, что, казалось, был сшит по мерке. На его открытой груди блестела золотая цепочка, а левое запястье украшал браслет. Взгляды полные зависти облепили Кири со всех сторон, но он, полностью игнорируя их, быстро зашагал за угол.

В конце улицы находилось старое здание, на пятом этаже которого обычно собирались Бизоны. Старый лифт затормозил, Кири осторожно вышел и остановился перед темно-зеленой дверью. И тут на его лице впервые за это время появилась улыбка. Была ли то радость от предстоящей встречи с товарищами, которых он так долго не видел? Да нет, вряд ли…

Слева от двери находился электронный замок. Кири легко набрал пароль. Как только он нажал последнюю кнопку, дверь церемонно открылась, пропуская его на сцену. Кири тихо вздохнул и вошел.

Он шел очень медленно, чувствуя на себе взгляды присутствующих. Вероятно, суматоха на улице предупредила Бизонов о его прибытии, и никто не продемонстрировал ни изумления, ни радости.

- Смотрите! Золушка вернулась! - было первым приветствием в адрес Кири. В стиле Люка: не то ирония, не то насмешка.

- А вы и не изменились. В любом случае, приму это как комплимент. Неужели элегантная одежда сделала Кири таким надменным, или он просто пытался произвести впечатление? Что бы это ни было, он не прилагал ни малейшего усилия, чтобы скрыть свое высокомерие.

- Что? Все так же пьете стаут? В следующий раз нужно пригласить вас выпить в Валтейн, или еще куда-нибудь.

- Хм… не плохая мысль. А я и не знал, что продавать по дешевке своих приятелей ублюдкам андроидам – такое прибыльное дело.

Как и следовало ожидать, Кири разозлился, но вместо грубого ответа он широко улыбнулся:

- Может, ты сомневаешься в этом? Если хочешь, я могу познакомить тебя с ними.

- Да ты что?! Ну, обязательно попрошу тебя об этом, когда влипну в неприятности. А пока я с радостью выпью, если ты так расщедрился. Дюжины бутылок хватит.

- ОК. Предоставь это мне. Но когда напьешься до зеленых чертиков, постарайся, чтобы хотя бы руки не дрожали.

Никто не осмелился встрять в их перебранку, но все наблюдали с интересом. Все, кроме Рики…

- Вау! Кири просто сам не свой! Даже Люку далеко до него, - прошептал Гай, снисходительно глядя на парня.

- Он просто ублюдок, - тихо проворчал Рики.

- Не злись на него так. Это же его первое триумфальное возвращение, логично, что ему хочется поважничать перед нами.

- …Какой же ты чуткий.

- Просто если ты прожил двадцать лет в Трущобах, учишься не принимать подобные вещи близко к сердцу.

Горькая улыбка, с которой он сказал эти слова, была настолько двусмысленной, что сложно было понять, шутит он или говорит серьезно.

Рики молча глядел на Гая, будто завидуя его спокойствию. Неожиданно Гай почувствовал себя ошеломленным. Черные глаза Рики, с жадностью смотревшие на него, были совсем близко. От этой близости ему стало не по себе.

Он быстро отвернулся. Рики, осознав, что он пялился как дурак, тоже отвел глаза.

Кири разорвал повисшее напряжение, обратившись к Гаю:

- Ну, ты обдумал то, что мы обсуждали? - он подошёл и, даже не взглянув на Рики, сел, заглядывая Гаю в глаза.

- Если ты о том деле, то я, кажется, уже отказался.

- Именно поэтому я и спрашиваю, не передумал ли ты.

- …Кири, отстань.

- Но почему? Такой возможности больше не будет! - Кири был так взволнован, как если бы речь шла о нём лично. В его голосе не было ни иронии, ни сарказма, наоборот, казалось, он говорил от чистого сердца.

- Ты что, не понимаешь? Он же блонди! Если он сказал, что хочет этого, то почему ты отказываешься? Это же абсурд!

- Просто я не верю в эту прелестную сказку.

- Я же сказал, что там всё чисто… Это правда.

- Так, ты говоришь, что блонди из Танагуры хочет взять себе в петы монгрела из Трущоб? Ты издеваешься?! Дурацкая шутка, - бросил Гай, понижая голос.

Рики, сидевший рядом, испуганно поднял голову.

- К тому же, что ещё менее правдоподобно, так это то, что он выбрал именно меня. Как бы ты мне ни льстил, во мне всё равно нет ничего выдающегося. Ты уверен, что не перепутал меня с кем-то более достойным?

- Почему ты совсем не веришь в себя? Не обязательно так принижать свои достоинства только потому, что ты монгрел из Трущоб. Я ничего не перепутал. Он ясно сказал: ‘Тот, который стоял рядом с черноволосым’. А в тот день только ты был рядом с Рики, так ведь?

Он не успел договорить, когда Рики подался вперёд, грубо схватив его за руку. Кири дёрнулся и повернулся к нему. Его взгляд выражал практически неприкрытую враждебность, которая была слишком явной, чтобы объяснить её просто раздражением от того, что его перебили.

- В чём дело? - спросил Кири, резко освобождаясь от хватки Рики.

- Блонди, о котором ты говоришь.. Это тот самый ублюдок, которого мы видели на аукционе? - тихо проговорил он, будто взвешивая каждое слово.

- А что, если да?

- …

- Это не твоё дело.

Кири усмехнулся, как будто он вдруг отбросил всю горечь и злобу на Рики, но Рики не обратил на это ни малейшего внимания.

Единственное, что его беспокоило в тот момент, был вопрос, почему Ясон вдруг заинтересовался Гаем.

Рики прекрасно знал характер Ясона, но даже это было не обязательно, чтобы понимать: Ясон не настолько глуп, чтобы раскрывать свои истинные намерения посторонним людям

«Что же ты замышляешь… Ясон?»

Рики непроизвольно нахмурился, вспоминая многозначительную улыбку, адресованную ему Ясоном в тот день.

---

Глава 8.



Лето подходило к концу.

Оно было коротким, но необыкновенно жарким. Прошел всего год с тех пор, как Рики вернулся в Трущобы. Шли одинаково бесцветные дни, не происходило ничего интересного или хотя бы стоящего упоминания, но Рики это вовсе не беспокоило.

Говорят, тот, кто не строил грандиозных планов, способен вести тихую жизнь. И хотя он осознавал, что признание этой истины повлечет за собой не только насмешки, но и прямые оскорбления, уже того, что он мог дышать свободно, было для него более, чем достаточно.

В Трущобах не существовало обязательств. И Рики просто наслаждался независимостью.

За его спиной болтали, что он превратился в неудачника.

Равнодушие, с которым он выслушивал все, что ему говорили, даже не пытаясь возразить, раздражало его товарищей все больше. Они злились, потому что не понимали, что же Рики чувствует на самом деле. Никто в здравом уме (в трезвом состоянии пожалуй точнее) не мог выдержать взгляд его черных глаз, блестящих как ограненный камень, а опасное очарование, просачивающееся иногда из-за завесы холодности, пугало их, вызывая жестокую боль в их сердцах.

Тот, кто несколько лет назад смог завоевать положение в Трущобах, тот, кто был тогда главой Бизонов, пропал. Это видели все: и он сам, и окружающие, но при этом Рики не осознавал, что именно теперь он стал особенно привлекать людей. Фатальным был тот факт, что в отличии от него остальные остро ощущали это.



***

- Чего? - резко переспросил Норрис, ему показалось, что он ослышался.

Они убивали время в своей обычной дыре, где было темно даже днем.

- Я собираюсь трахнуть Рики сегодня вечером, - повторил Люк сказанное минуту назад.

- Мне не нравятся твои шутки, - сообщил Сид, глядя на него в упор. Но Люк облизал губы и улыбнулся:

- Это не шутка.

- Черт, что с тобой? У Рики же есть Гай!

- С этим покончено. Ты же знаешь, они давно расстались.

Норрис молчал.

- С тех пор, как он вернулся, я не слышал, чтобы они снова были вместе.

- Ладно тебе, Люк. Ты что все еще злишься на него за тот случай? Забудь, и все. Вряд ли Гай будет счастлив. К тому же, не похоже, чтобы Рики тогда шутил.

- Так даже интереснее. Я сыт по горло парнями, которые сами встают раком.

Его тон был шутливым, но никто не собирался играть по предложенным правилам.

- Прекрати! Стаут ударил тебе в голову, - резко бросил Норрис.

Люк с усмешкой возразил:

-Не переживай так. Я же не прошу тебя о помощи. По мне, вы можете спокойно продолжать пить стаут, пока я не закончу.

- Я не хочу иметь к этому отношения!

- Ради нашей дружбы! Я могу сделать вид, что все это было шуткой, только давай забудем об этом!

- Сид, ты же у нас был главным дефлоратором. Чего сейчас-то перетрусил? Рики уже не тот парень, который был главой Бизонов. У него нет больше причин считать себя начальником.

- Что ты хочешь этим сказать?» - голос Люка, который никогда не раздражал Сида, вдруг показался ему неприятным.

- А то, что твоего идола, Рики, главы Бизонов, давно уже не существует. Тебе ясно? Теперь он просто неудачник, обломок человека. Но его тело не изменилось. Взять хотя бы его упругую задницу … Я завожусь от одной мысли о его обнаженном теле. А ты, разве нет? Разве не поэтому ты увивался за Кири? Потому что он чем-то похож на прежнего Рики. Или же мысль о том, чтобы сделать это с Рики, ужасает тебя настолько, что у тебя даже не встает?

Сид ответил ему гневным взглядом. Он побледнел настолько, что, казалось, вся кровь вмиг отхлынула от лица. В глазах вспыхнул недобрый огонь. Так выглядят те, чьи сокровенные чувства вдруг вытащили из глубины души на свет, чтобы жестоко высмеять. На лице Сида отразилась даже не злоба, а ненависть.

При мысли о возможной драке Норрис шумно сглотнул.

- Понимаешь, Сид, меня бесит вечное самодовольство Рики, - в его словах больше не было сарказма. Его голос стал глухим, выдавая настоящие чувства.

- Прошлый Рики… он, казалось, пылал изнутри. Он был горячим, диким… Когда я просто находился поблизости, мне казалось, что мое тело в огне. Кровь бурлила в венах. У меня было ощущение, что когда он рядом, никто не может нам помешать. Я ничего не боялся. А когда Рики пропал, мы все впали в депрессию, не хотели ничего предпринимать, но никто не злился на него, потому что, в конце концов, хотя мы и не хотели этого признать, но мы все были влюблены в него. А кто он теперь, с вечным холодом во взгляде, пьющий стаут, с постоянным безразличием ко всему, как будто его дела нас не касаются? Я больше не могу закрывать на это глаза, делая вид, что все осталось как прежде.

Сид и Норрис молча слушали Люка. Неужели неприятное впечатление от его эгоистичной речи заставило потерять желание возразить? Нет… Они просто не знали, что ответить. Как будто Люк выразил словами необъяснимую злобу, которую они испытывали по отношению к Рики, и это заставило их потерять дар речи, хотя они и осознавали, что никогда не достигнут той черты, которую уже переступил Люк.

Казалось, время замерло, прекратив их жалкое противостояние. Невозможно было даже вздохнуть, и вдруг…

- Эй! Что-то вы рано сегодня собрались!» - знакомый голос нарушил тишину.

Они испуганно подскочили и все, как один, уставились на вошедшего.

Рики остановился и удивлённо спросил: «Что здесь происходит?» Но все промолчали, неуклюже пытаясь отвести глаза.

«Похоже, Гая ещё нет, а?» - снова спросил Рики.

«Он сегодня не придёт. У него какая-то встреча, или ещё что-то», - коротко ответил Люк.

Сид окинул его долгим неодобрительным взглядом, а Норрис, понимая, почему Люк выбрал именно этот день, еле слышно цокнул языком.

Неуютная тишина их компании была ударом по самолюбию Рики, но будто не замечая этого, он сел, не говоря ни слова.

«Хочешь?» - спросил Люк, протягивая ему стаут.

Рики кивнул.

Проглотив кусок какой-то холодной безвкусной гадости, он отпил из бутылки и задержал жидкость во рту, привыкая к её особому резкому с горчинкой вкусу. Это было своеобразным ритуалом. Рики глубоко вздохнул и протянул бутылку Сиду, но тот отрицательно покачал головой. Рики повернулся к Норрису, предлагая ему, но…

«Я больше не хочу. Я сегодня не в настроении».

Люк едва заметно скривил губы. Его усмешка выражала не то горечь, не то иронию. Чёрные глаза Рики уже начали мутнеть из-за стаута.

Его расслабленное тело подрагивало, на лице появилась смутная улыбка. Рики вдруг показался таким беззащитным, открыв своё истинное лицо. Как будто, уносимый волной удовольствия, он полностью изменился. Они могли лишь жадно пожирать глазами каждую секунду этого преображения, боясь вздохнуть.

В осязаемой тишине пустой комнаты их дыхание звучало в такт ударам сердца Рики, они чувствовали, что падают в бездну удовольствия.

Этой ночью ничего не произошло… Но Люк окончательно отказался от своих намерений. Другое лицо Рики, открывшееся под влиянием стаута, запечатлелось в глубине его памяти. Что бы ни случилось дальше, оставалось лишь довериться судьбе, решил Люк.

---

Глава 7.



В тот день с самого утра моросил дождь, мелкая водяная пыль висела в воздухе.

Заваленные мусором улицы, полуразрушенные стены домов казались совершенно спокойными, как бы олицетворяя собой разрядку после физического напряжения. Но пока небо, висевшее над землей, было затянуто темной дымкой, будто пытавшейся скрыть прелести ночей Мидаса, время медленно ползло вперед, с трудом поворачивая ржавые шестеренки часов. Казалось, что оно, тяжело вздыхая, заставляло себя двигаться…

Они собирались в обычной дыре. Рики немного опоздал. Он не появлялся здесь уже достаточно долго. Обычно приходившего первым Кири сейчас не было видно. Отсутствие надоедливого мальчишки позволяло Рики расслабиться.

Несмотря на это, он чувствовал странное смущение. Странно было осознавать, что именно Кири приносил в их компанию обычное оживление.

- ЗдорОво! - Гай, заметив появление Рики, поднялся и протянул ему стакан.

- Сегодня просто сдохнуть можно от скуки! А ты давно не появлялся. Мы уже решили, что ты нашел себе новую компанию…

Рики осушил стакан и равнодушно пожал плечами. Гай бросил:

- Когда Кири нет, разговор как-то не клеится.

- …

- Последнее время Кири стал каким-то молчаливым.

- Так даже лучше, не находишь? Пусть этот ублюдок ошивается среди таких же, как он сам.

- Эй, Рики, этого не может быть…

- …этого?

- Чего – этого?

Гай остановился на полуслове, заметив полное равнодушие на лице Рики.

- А, забудь. Ничего, - буркнул он, допивая остатки на дне стакана.

Рики определенно не проявлял ни малейшего интереса к тому, где и с кем был Кири и чем он занимался. Даже если тот влип в неприятности, чего так опасался Гай…

"Не мои проблемы" – и все.

Прошел месяц.

За ним, так же однообразно, - еще один.

В середине третьего до Рики дошли слухи.

- Слушайте, а правда, что Кири ищет парней из наших, чтобы передавать их андроидам?

- Да, говорят, он этим неплохо зарабатывает. Кажется, у них стало модно заниматься сексом с людьми.

- Хух! Даже эти манекены докатились до такого? Невероятно, ребята!

- Вряд ли они могут быть так же хороши, как человек из плоти и крови.

- Но, говорят, зато они невероятно выносливы. Вон Тэм из банды Зайтса. Когда он первый раз пошел с Кири, он вроде не особо горел желанием, а теперь подсел. Каждый день ходит.

- Вау! Если они так хороши, я бы тоже не отказался попробовать.

- Хе-хе, тебе они, пожалуй, скажут: "Cпасибо, не надо".

- Точно, такая халява только для всяких недоносков.

- Слушайте, народ, а они ведь могут выбирать, так? Тогда ясно дело, возьмут не какого-нибудь пенсионера, а молоденькую нетронутую штучку.

- А Кири зарабатывает посредником, так?

- Похоже на то. Ну точно, парень – не промах…

- Да он просто жадный ублюдок. Мог бы и с нами поделиться.

Не ясно было, говорил Сид серьезно или просто дурачился. Кто-то засмеялся, он сразу замолчал, и наступила тишина. Норрису стало неуютно, и как бы сдаваясь и говоря "Не могу больше это терпеть", он бросил первое, что пришло в голову:

- А помните, Рики, тоже когда-то появлялся с выпивкой, которую не достать в Трущобах.

- Рики, а ты, может, занимался тем же, чем и Кири сейчас? - Люк засмеялся. А потом, вдруг остановившись, с неожиданной яростью в голосе добавил:

- Эй, что случилось? Или ты потерял дар речи, потому что я разгадал твою тайну?

Он больше не мог терпеть это показное равнодушие Рики.

- Мне плевать, что ты там думаешь. Можешь воображать, что тебе угодно.

После такого холодного ответа Люк уже не мог сдержаться:

- Твое выражение лица меня просто бесит.

- …

- Оно раздражает меня настолько, что мне хочется просто отыметь тебя, чтоб ты скулил, как собачонка.

Все понимали, что Люк не шутит. Алкоголь дал выход его настоящим чувствам, подобно огню, который выявляет невидимые чернила.

- Попробуй. А я позабочусь, чтобы у тебя потом до конца жизни не встал. Я тебя предупредил, чтоб ты не пожалел об этом после, - Рики произнес это медленно и спокойно. Вдруг всем показалось, что маска равнодушия слетела с его лица.

Все молчали, стараясь даже не дышать. Они никогда, даже три года назад, не видели Рики таким - настоящим. В его глазах сверкнула, казалось, ушедшая страстность и пылкость. Что-то завораживающее и полное рискованного очарования.

Тишина душила, заставляя волосы встать дыбом. Они переглядывались между собой, все, кроме Гая, который не отводил от Рики восхищенного взгляда. Его сердце бешено стучало, и он не мог сдержать вздох. Казалось, всем своим видом он говорил: «Вот он, настоящий Рики. Таким он должен быть всегда».

---

Глава 6.



Аукцион открывался только в 15:00, и люди медленно двигались к Мистраль Парку. Шум нарастал волнами и, усугублённый жарой, казалось, лип к телу.

Раздраженный этим неприятным ощущением, Рики беспокойно цокал языком.

А потом произошло это. Взгляд, остановившийся на нём, будто уколол. Это чувство не было галлюцинацией. Взгляд шёл откуда-то из гущи людского потока и упрямо преследовал свою добычу.

- Где же ты? - развернувшись против движения толпы, Рики медленно огляделся.

- Рики, что случилось? - удивлённо спросил Гай. Он остановился вместе с Рики, но тот, кажется, не собирался отвечать.

- Где… ты?

Тревога, которую вызывал взгляд, не отпускавший Рики, заставляла его нервничать всё больше. Он нахмурился и в следующую секунду буквально окаменел от ужаса, обнаружив того, кто так явно наблюдал за ним. Казалось, существовал только этот человек, который, возвышаясь над толпой, будто плыл среди неясных силуэтов. Он был настолько красив, что рядом с ним терялись петы Академии. Его холодный немигающий взгляд вызывал дрожь. Рики показалось, что сердце сейчас разорвёт грудную клетку. Он побледнел.

- Эй, ты его знаешь?

И Рики, и тот мужчина замерли, но слова Гая, казалось, разорвали нить напряжения между ними.

- С чего вдруг я должен знать его? - ответил Рики слабым дрожащим голосом, не в силах скрывать своё волнение.

Заметив это или нет, Гай тихо отозвался:

- …да, ты прав.

Напряжение, казалось, рассеялось, но Кири не замедлил нарушать воцарившееся молчание:

- Вау! Это невероятно, парни! Гляньте на его волосы! Он же Блонди!

Невольно тряхнув головой от волнения, он увлечённо заговорил, не давая остальным отвлечься.

Восхищение, с которым он разглядывал того мужчину, нельзя было назвать неоправданным. В то время, как люди, щеголяя своей властью, одевались в броские сверкающие наряды, простой и практичный костюм этого человека сам по себе привлекал внимание. Точнее, внимание привлекало то, что незнакомец в типичной для граждан Танагуры одежде принадлежал к Элите.

Обычно представители элиты Танагуры носили длинные волосы, чтобы отличаться от андроидов. Но идеальные пропорции, своеобразная красота и даже коэффициент интеллекта более 300 не изменяли их сущности: они оставались всего лишь искусственно созданными организмами, не способными к размножению.

Разделение обязанностей тут основывалось на классовой системе, называемой «Нормы», согласно которой все представители Элиты распределялись по цвету волос. Те, чьи волосы были чёрными, занимали правительственные должности и отвечали за связи с внешним миром. Их советники получали различные специализации в соответствии с цветом волос – рыжий, зелёный или синий. Наибольшей ответственностью в каждой области обладали те, у кого были серебристые волосы. И наконец, элита среди элиты, единственные, у кого была привелегия непосредственного контакта с Юпитер, те, кто носил золотистые волосы были более известны как блонди.

- Гляньте! Он всё ещё смотрит на нас! Может, мы заинтересовали его? Может, он хочет поговорить с нами?

- Придурок, хватит молоть чепуху! - с явным раздражением бросил Рики. Практически счастливый тон Кири выводил его из себя.

- Ты чего? Он на нас смотрит! Это же наш шанс! Только глянь на него и его шевелюру. Он же блонди, сверхэлита, такие в Мидасе почти не появляются.

- …

- Мы же ничего не потеряем, если просто попробуем. Кто знает! А вдруг повезёт. Я не могу упустить такую возможность. Я подойду к нему…

Рики нахмурился, но не проронил ни слова. Нет, он не лишился дара речи от страстных увещеваний Кири, просто его плотно сжатые кулаки начали дрожать, а рот наполнился знакомой горечью. Осознание того, как же они с Кири похожи, стало внезапно расти перед его глазами, пока он не сказал себе «хватит».

Видя молчание Рики, Кири триумфально усмехнулся:

- Увидимся!

И поспешил вперёд, проскользнув между Рики и Гаем.

- Может, лучше остановить его, Рики? - расстроено спросил Гай, провожая глазами Кири, нырнувшего в толпу. Но Рики только раздражённо бросил:

- Пусть делает, что хочет.

Горечь вернулась. И хотя Кири не был виноват в этом, Рики злился именно на него. Оторвав взгляд от фигуры парня, он нашёл глазами того мужчину, как бы проверяя, не ушёл ли тот.

Блондин иронично усмехнулся: уголок его красиво очерченного рта еле заметно изогнулся, в то время, как глаза оставались холодными. На Рики нахлынул беспричинный гнев. Он ощутил жгучее желание сорвать эту улыбку с лица мужчины. Кровь прилила к его голове и всё вокруг покрылось красными пятнами. Ещё секунда, и Кири вместе с красавцем-блонди затерялись в толпе. Подгоняемый Гаем, Рики пошёл, медленно волоча ноги.

Той ночью Рики сидел один в баре и пил. Градус был выше, чем обычно, заказывал он всё чаще, но так и не смог напиться.

Эти холодные глаза, казалось, видели людей насквозь и при этом выражали лишь абсолютную и непоколебимую уверенность в себе… А эта усмешка, что она означала? Одно воспоминание о ней заставляло всё внутри Рики гореть.

Конечно, Рики знал этого человека. Больше того, он пытался забыть его, хотя и понимал, что не способен освободиться от своих воспоминаний. Как будто они были выжжены с обратной стороны его век.

Его голос, глубокий и выразительный, всё ещё звучал в голове Рики. То, как он убирает волосы с лица, то, как он, нахмурившись, вертит в руках бокал… Рики был не в силах забыть ничего…

…Ясон Минк…

Какую горечь вызывало это имя, срываясь с его губ; всегда, как бы ни въелась в него грязь Трущоб, до тех пор, пока Рики будет оставаться Рики, он никогда не сможет избавиться от собственного прошлого.

---

Глава 5



День аукциона был ясным, как будто погода обратила внимание на приготовленное торжество. Рики, подгоняемый Кири, вместе с Гаем направился в Мистраль Парк.

Мидас. М9:20

До начала аукциона оставалась ещё куча времени, но на дороге, ведущей к месту его проведения, толпились люди. Это раздражало Рики.

- Чудесно! Какая толпа! Это всё аукцион! Какая жара! - болтал Кири, разглядывая всё вокруг изумлёнными глазами. При этом в его голосе звучало плохо скрываемое восхищение. Люк язвительно заметил:

- Ты так возбуждён из-за этого аукциона, а закончится всё тем, что мы все, спотыкаясь, поплетёмся домой. Я не вижу особого отличия от обычной пьянки.

- Но это же интересно! Здесь люди из всех слоёв общества, и петы Академии! Нам редко выпадает случай посмотреть такое. Вон сколько людей собралось. Интересно, о чём они думают.

Он не спрашивал кого-то конкретно, но, переведя взгляд с шумного потока на своих спутников, он неосознанно встретился глазами с Рики.

- Как ты думаешь? - спросил он.

Рики, который в другой раз отвернулся бы, не обращая на Кири внимания, неожиданно пристально посмотрел на него.

- Первое, о чём все они думают – это: „Было бы здорово заниматься с ним сексом каждый день“. Потом они переводит взгляд на начальную стоимость и… Упс!.. пробуждаются от своих грёз. И те, кто при деньгах, и те, у кого нет ни цента… Наконец, они с разочарованием понимают, что, к сожалению, различие между ними и привилегированными классами непомерно велико.

- Вау!.. Да ты иногда, оказывается, можешь говорить сильные вещи, - глядя с изумлением, Кири заинтересованно улыбнулся.

- Мой характер всегда был сильным…

- О да. Значит, прошло уже много лет с тех пор, как ты превратился в благоразумного старика.

- Просто я не трачу всё своё время, распространяясь по пустякам, как ребёнок.

- Ха! Всего за три года ты превратился в зрелого и ответственного мальчика… В итоге лидер Бизонов, один из самых выдающихся людей в Трущобах, кончил свою карьеру очередным старым маразматиком. Какая жалость! Может, ты встретил кого-то, кто пообщипал волосы у тебя на заднице*. Так?

- Ты бы попридержал свои остроты, пока у самого волосы на заднице не появятся, Кири.

Это было сказано ледяным тоном, но резкие слова буквально сочились ядом. Кири был в бешенстве. Как будто Рики выставил его на посмешище, заявив: “Чем ты хвастаешь, если сам ещё девственник?“

- Всё потому, что я не очередной покладистый мальчик, - пронеслось в голове у Кири.

Сгорая от ярости, он уставился на Рики. Не двинувшись с места, тот ответил ему свирепым взглядом. Возникшая тишина была подобна вулкану, готовому в любую секунду взорваться.

Неужели никто не подумал вмешаться?

Неожиданно Гай легко тронул Рики за плечо:

- Пойдём.

Эффект можно было сравнить с ведром воды, выплеснутым на раскалённые угли. Услышав эти слова, Рики почувствовал, как уходит практически болезненное напряжение во всём теле. Тем не менее, глухая горечь в его сердце не могла исчезнуть так просто.

«Чёрт! Как всё достало…»

Причиной тому была даже не вызов, брошенный Кири, и не угнетающее действие толпы, казалось, необъяснимый гнев жёг Рики изнутри. На него неожиданно нахлынуло чувство, похожее на тошноту. Когда, увлекаемый людским потоком, он приблизился к многочисленным отделениям в центре площади, что-то внутри него болезненно сжалось.

Перед каждой группой людей находился один из выставленных на торги петов.

Отрезанные от окружающего мира в центрах разведения, теперь они ждали своей очереди в шикарных комнатах. Они были разного пола, непохожие друг на друга цветом кожи, волос и глаз, однако изящество идеальных пропорций и гармоничные черты лица свидетельствовали об их качестве. Особое внимание привлекали к себе петы, выращенные в Академии.

Золотистые волосы, шелковистая белоснежная кожа, влажные алые губы и чувственность линий излучали необыкновенное очарование. Не было сомнений, что они уйдут за хорошую цену. И правда, всё в них свидетельствовало об этом.

При всём многообразии петов, официально зарегистрированных в Танагуре, Академический Научный Центр имел безупречную репутацию поставщика чистокровных петов. Группа крови, качественные гены… каждая деталь дотошно проверялась и доводилась до совершенства, все особи проходили тщательный отбор. Именно поэтому петы Академии так гордились своими безупречными телами. Не было бы преувеличением сказать, что только они имели право относиться с лёгким презрением к полным зависти взглядам, устремлённым на них сквозь стекло. Маленький листок бумаги с их родословной служил для них символом самодовольства и гордости.

Пет-аукционы, с большой роскошью проходившие раз в год, устраивались более или менее открыто и являлись индустриальным новшеством Танагуры. Хотя всего четверть века назад они имели очень плохую репутацию на других планетах.

«Изжившая себя работорговля».

«Чудовищное нарушение прав человека».

Бесчисленные обвинения, подобные этим, сыпались от федералов. И не только аукционы, но и само счастливое существование Мидаса, символа продажных удовольствий, не давало им покоя. Лицом Мидаса было иллюзорное царство наслаждений, где время суток не имело значения, где не существовало идеологий, однако за этим скрывалась мрачная и уродливая реальность, где правили деньги и связи.

Но страшнее всего был компьютеризованный Металлический Город Танагура, пригревший у себя на груди этот клубок змей.

Обычно свободные города формировали федерации и поддерживали между собой политические и торговые отношения. Однако хотя такие города-государства и были номинально независимыми, немногие из них оставались автономными фактически. Небольшие города, которым особенно не хватало природных и промышленных ресурсов, постепенно поглощались крупными метрополиями и, по сути, попадали в полуколониальную зависимость. Для них название «федеративный» было пустым звуком. И в центре всего этого, не принадлежащая ни к какой федерации, не допускающая вмешательства, не позволяющая никакого внешнего воздействия, была Танагура.

Планета Амой, двенадцатая в системе Глан, была маленькой и удалённой, на ней не бывали даже преступники, скрывающиеся от закона. Там не было природных ресурсов или разумной жизни. Даже федералы, которые каждые несколько лет посылали экспедиции в космос, не учитывали её до того момента, когда на Амой высадилась группа исследователей по названием «Бездна» (Abyss).Они собирались построить и исследовать город, свободный от укоренившихся идей, политических влияний и религиозных запретов.

Так появилась Танагура.

Здесь собрались многие учённые, объединённые своим стремлением к знаниям и процветанию человечества. Они и создали суперкомпьютер «Юпитер», в памяти которого хранилась информация из разных областей и колоссальный объём данных. Машина начала накапливать опыт, пока не достигла достаточного уровня развития и в один прекрасный день не осознала факт собственного существования. Если быть точнее, согласно мнению её создателей, так появился искусственный интеллект. В конце концов, Юпитер заставила людей подчиниться своей воле.

Будучи главной опорой Танагуры, она вырвала власть из рук людей.

Когда-то невзрачная планета Амой, обращавшая свой взгляд в лиловую высь, окроплённую вечным светом звёзд…

Пока несколько федеральных городов, заметивших происходящее на Амой, раздумывали, что же предпринять, Танагура уже завершила своё превращение в странный город, часть населения которого приравнивалась к домашним животным, и, полностью игнорируя нарастающий вокруг шум, начала быстро и настойчиво опережать окружающие города в развитие, в то же время пытаясь скрывать собственное великолепие.

Город, поднявший до немыслимого уровня функциональную эстетику и рациональность, после систематической и потому эффективной чистки наполнился свежестью и блеском. Однако, отвергая не только грязь, свойственную людям, но и их тепло, это видение было сверкающим, но холодным. Весь город был пронизан бесстрастными взглядами «глаз-камер». Другими словами, Юпитер была наделена нервными окончаниями.

К чему же она стремилась после того, как превзошла своих создателей? С помощью команды самостоятельно воспитанных исследователей и группы андроидов последнего поколения она превратилась во «Всемогущего Бога», оставив себе имя Юпитер.

Основными принципами Танагуры были отрицание родственных связей и отказ от морали, но на деле город, стремившийся прежде всего к процветанию, был лишь порождением искажённого сознания машины.

Однажды люди, не способные победить смерть, полностью подчинятся машинам. Принимая во внимание окружающую действительность, таким должно было быть будущее Амой.

Пожалуй, самым удивительным было то, что федерации открыто высказывали недовольство и подвергали Амой критике.

Испокон веков существовало правило: сильный пожирает слабого. Оно имело место и тут. Не трудно было бы представить, что истощившиеся вконец колонии будут следующими. Без ограничений используя передовые технологии и электронику, Танагура день за днём укрепляла свои позиции, и, хотя федерации и видели в ней серьёзную угрозу, в то же время они находились в затруднительном положении из-за зависимости от тех благ, которые они получали, сохраняя при этом незапятнанную репутацию. Так федералы неожиданно обнаружили, что не знают, как поступить.

После этого открытия критика общественности и нападки с требованием упразднения пет-аукционов постепенно прекратились. Всего через полвека после этого возникла новая тенденция: как бы смешно это ни звучало, но считалось, что положение в Мидасе давало экономическую и политическую власть.

«Высшее наслаждение правит жизнью».

И вот люди, не заботясь о деньгах, охотились за удовольствиями Мидаса и толпились на пет-аукционах. Возможно, что это часть человеческой природы – способность со временем привыкать ко всему, хорошему или плохому. «Существует предел, достигнув который, мы превращаем грех в добродетель». Перед лицом такой реальности моральные принципы были утеряны, а оковы общественного мнения – сброшены.



*Прим. переводчика: в японском выражение «общипать волосы на заднице» означает «сбить спесь с кого-то».

---

Глава 4



Приближался день аукциона. В полдень многолюдная круглая площадь постепенно заполнялась людьми, товарами, отзвуками оживлённых голосов - в Мидасе росло волнение. Кири говорил, что в этот раз впервые за пять лет Академия собиралась выставить на продажу своих лучших петов. Даже в Кересе, к которому аукцион не имел практически никакого отношения, не прекращали распространяться слухи.

- Чудесно! Давайте пойдём! Вход свободный. Если повезёт, выпьем на халяву. В любом случае, не вижу причин, чтобы не идти.



У Рики упрямство Кири вызывало только раздражение. Он не испытывал ни интереса к аукциону, ни желания присутствовать на подобном мероприятии.

- Ты боишься столкнуться с кем-то? - с вызовом бросил Кири.

- … В принципе, нет.

- Тогда решено. Не помешает разок прогуляться всем вместе, верно ведь? - Кири многозначительно улыбнулся ему.

Рики резко отвёл взгляд и проговорил так тихо, чтобы никто не услышал: «Что-то в этом парне мне не нравится…»

Может, он устал от того, как Кири задирал нос при том, что ему даже не исполнилось семнадцать.

(Нет, не в этом дело.)

Или, вероятно, всё потому, что Кири, будучи просто выродком на три года младше его самого, постоянно крутился около Рики.

(Нет, и это не являлось настоящей причиной.)

Рики пытался отрицать это, но в странных глазах этого надоедливого парня он видел своё отражение таким, каким был три года назад. Впервые повстречавшись с Кири, Рики не обратил на него особого внимания. Слегка удивили разные глаза, но он не придал этому значения. С каких пор Рики начал раз за разом замечать в поступках и словах Кири отражение прежнего себя?

«Будь я таким, как раньше, я бы сказал то же самое».

«Будь я таким, как три года назад, я бы точно сделал так же».

Подобные мысли постоянно возникали в его мозгу. Вскоре он осознал, что за исключением физических данных Кири похож на него во всём. Его манера говорить, жесты, даже нагловатый тон… Это было невыносимо. Ощущение того, что смотришь в лицо своему прежнему я, которое должно было давно исчезнуть, будило в нём воспоминания о том времени, вызывавшие горечь, казалось, забытую, но такую неожиданно сильную, что хотелось до крови кусать губы.



Рики вернулся в Трущобы, потому что здесь у него возникало чувство, что он может дышать свободно. Он думал, что сможет сбросить накопившееся напряжение, и делать, что ему заблагорассудится. Парадоксально: три года назад монотонно текущие дни вызывали у него тошноту, а сейчас он скучал по ним. Не в силах изменить прошлое, он чувствовал, как оно постепенно растворяется в глубоком мутном океане времени.

Но существование Кири было ошибкой в его расчётах. Уже заслышав его голос, он ощущал сильный привкус горечи во рту, от которого он не мог избавиться. Чем активнее Рики пытался не обращать внимания на слишком проницательного мальчишку, тем старательнее тот докучал ему.

В чёрных глазах Рики, раньше спокойно светившихся изнутри, вспыхивал гнев, который с каждым разом было всё сложнее контролировать. Нельзя сказать, что Рики был тем, кто незаметно наблюдает, терпеливо дожидаясь подходящего момента, но за эти три года он научился контролировать себя. Хотя нет, не лучше ли будет сказать, что эти три года заставили его научиться? По сравнению с ними вся ругань, все издёвки в Трущобах казались незначительными.

Именно мысль о том, что он может контролировать свой вспыльчивый характер, заставила его вернуться. Прежние гордость и упрямство ушли за эти три года. Но само присутствие Кири как будто возвращало прошлое. Пытаясь выглядеть невинным простодушным парнем, он воскрешал воспоминания о времени, когда Рики был таким же наглым и заносчивым. В такой ситуации было невозможно сохранять присутствие духа.



Выражение горькой ярости мелькнуло в глазах Рики, как будто с его лица соскользнула маска покорности.