[Arasi]

Глава 12.



Катце нёсся по подземному тоннелю Чалаза. Тоннель был не больше полутора метров в ширину и вел прямо от казино в центре Мидаса в Керес. На его гладких стенах не было ни единой царапины; по нему на полной скорости неслась капсула.

Очевидно, что проложенный на такой глубине, тоннель не был предназначен для общественного транспорта и являлся тайной дорогой, о которой знали лишь немногие избранные. Люди считали, что тут под землёй проходил обыкновенный трубопровод, соединяющий два района. На самом деле же это место олицетворяло скрытую сущность Танагуры, частью которой был Катце…

Темнота была наполнена сыростью и холодом. Через каждые десять метров горели рыжие огни, которые казались светящимися пещерами, летящими навстречу.

В какой-то момент чередование света и тьмы прекратилось - капсула остановилась. Сзади с тихим скрипом закрылась дверь. Капсула развернулась, на обеих её концах замигали огни.

Наконец свет погас, и ремни безопасности ослабли. Повисев в воздухе ещё пять секунд, капсула замерла. Все это время Катце сидел с закрытыми глазами, пока узкая чёрная дверь перед ним не открылась. Всё здесь контролировалось компьютером – отправление, движение, прибытие – можно было не волноваться. Несмотря на это, Катце не выходил и стоял с хмурым выражением на лице. Когда он переступил порог капсулы, ему показалось, что его ноги наполнились свинцом.

Вряд ли кто-нибудь смог догадаться, что он приехал сюда не по собственной воле. Он чувствовал себя здесь не в своей тарелке.

Он находился на западной окраине Кереса.

Узкий проход вёл в Центр несовершеннолетних, Гардиан.

Катце глубоко вздохнул и пошёл вперёд, глядя прямо перед собой. Он прилагал все усилия для того, чтобы сохранить на лице маску безразличия, однако каждый его мускул был напряжён. Ему были неприятны чувства, которые он испытывал, возвращаясь в свой прежний дом.

Он шёл по пустому коридору, недоступному для любопытных взглядов. Изредка до него доносились то смеющиеся, то плачущие голоса. Катце было не сложно представить детей, резвящихся во внутреннем дворе.

Воспоминания были тусклыми и невнятными, как очень старый чёрно-белый фильм, но всё же они вызывали острую боль. Оставаясь фурнитуром, он не мог не размышлять о том, где кончит свои дни. А воспоминания о Гардиан отдавали сладковатой горечью.

Тот факт, что он знал не только внешнюю сторону Танагуры, но и её скрытую сущность, совсем не радовал его. Он слишком хорошо понимал, что скрывается за радостным гомоном этих детей. Будучи маклером на чёрном рынке, к тому же правой рукой Ясона Минка, он просто не мог не быть в курсе дела.

Он вспоминал, как в неконтролируемой ярости кусал губы, как неприятное ощущение, похожее на приступ тошноты не раз заставляло его отводить глаза.

В этих холодных, мрачных лабораториях выращивали «их». Тех, у кого не было имён, кому никогда не будет позволено осознать факт собственного существования, тех, кто появлялся лишь затем, чтобы пропасть во тьме. Даже теперь Катце казалось, что он слышит их вой, доносящийся через толщу стен и вызывающий леденящий ужас и отвращение. Даже зная, что для них нет границы боли, он не мог смириться с жутким ощущением, которое затопляло его мозг, холодом пробегая по позвоночнику.

Катце вздрогнул.

До назначенного времени оставалось ещё несколько минут. Он нервно опустился на диван.

Несмотря на то, что ему довольно часто приходилось ждать здесь, он не любил этого. Но сейчас эта пустая комната раздражала особенно. Его губы были плотно сжаты. Хотелось курить. Катце достал из пачки сигарету и с чувством затянулся, заполняя лёгкие дымом. Чувство дискомфорта постепенно уходило.

Приятный аромат шиилского табака с примесью стимулятора, со странным названием Амка, успокаивал.

Он докурил до половины, когда в комнату вошли двое. Первый - высокий мужчина с усами - сразу поприветствовал Катце.

Его звали Юд Кугар. Глава семейства, которое уже несколько поколений управляло Гардиан, если можно так выразится, глава Кереса. И, разумеется, преданный и послушный слуга Танагуры.

Сопровождающий его был ещё совсем молод. Катце уже видел его раньше и был формально представлен. С первого взгляда было ясно, что мальчик был сыном Юда. Он был очень похож на отца, если не считать выражения глаз, в которых мелькало что-то острое. Во время их первой встречи мальчишка был практически дерзок. «Манун Сол, законнорожденный сын Кугара», - гордо бросил он.

В Кересе лишь немногие имели право называть себя по фамилии. Они считались привилегированным классом и имели право взять в жёны женщину, а их дети наследовали положение в обществе.

Однако союз этих граждан был достаточно слаб и нуждался в протекции. Эту протекцию давала Танагура. Для несчастных, пытавшихся любой ценой защитить свой род, помощь Танагуры была непреодолимым соблазном.

Человек всегда стремится к исполнению желаний, а мечта о привилегиях казалась здесь особенно заманчивой. Однако она же заставляла Керес всё больше деградировать, превращаясь в игрушку Танагуры.

Это не значило, что он с радостью подчинялся, просто он не мог отвергнуть так настойчиво предлагаемую поддержку. Вся ситуация очень напоминала преступника, который в страхе перед правосудием, прячет под кроватью труп. Отведавший запретный плод уже не сможет найти дороги назад. Он просто всеми силами будет пытаться не замечать происходящего.

Дождавшись, пока мужчины сядут, Катце холодно и с полным безразличием сказал:

- Позвольте посмотреть досье.

Юд протянул бумаги.

Катце торопливо пролистал страницы, поглядывая на фотографии. IQ, всевозможные психологические тесты давали исчерпывающую информацию.

Катце выбрал несколько досье и отложил их на стол. Потом просмотрел ещё раз и выбрал одного – того, кому предстояло стать фурнитуром.

В Кересе у Катце не было достойных противников, слишком сильно было его влияние.

Но любой, кто собирался строить подпольный бизнес, прекрасно понимал, что Танагура – а лучше сказать, Ясон – никогда не смешивал личные чувства с профессиональной деятельностью. Идеальная позиция для человека без изъянов.

По этой причине Катце прекрасно понимал, что, даже предоставив это место, блонди никогда не доверял ему полностью. Ясон лишь добивался подчинения.

«Ступив на путь греха, не останавливайся», - только так можно было выжить.

Катце слишком много пережил, чтобы наивно призывать к честности и справедливости.

- Через десять дней приведёшь их туда же, куда обычно, - коротко объяснил он.

- Будет сделано, - учтиво ответил Юд. Несмотря на разницу в возрасте, сразу можно было понять, кто из них двоих начальник, а кто – подчинённый. Они оба служили Танагуре, но Катце говорил от её имени, а Кугер – от имени Кереса. Прошлое не имело значение, Юд всегда хорошо знал, кого стоило уважать. Он слишком долго занимал место главы Гардиан, а значит, умел прогнуться.

Однако Манун не разделял взглядов отца и внутренне протестовал против его учтивости.

Он знал о прошлом Катце и не мог не презирать бывшего фурнитура. С какой стати член семейства Кугеров должен унижаться перед этим выскочкой! На самом деле, подобные мысли лишь доказывали, что парень ещё очень мало знает об этом мире. Он прибывал в полной уверенности, что любой монгрел мечтает носить гордое имя Кугеров.

Но больше всего его возмущало, что Катце даже не смотрит в его сторону.

Манун не мог терпеть подобного унижения.

- Подумать только, экс-фурнитур – а так выставляется, - пробурчал он себе под нос. Нельзя сказать, что он сделал это достаточно тихо, однако Катце предпочёл проигнорировать сказанное.

Манун просто не мог поверить, что этот парень просто игнорирует его. Ненависть поднималась в нём волной.

Юд побледнел.

- Простите, пожалуйста… Мне очень стыдно за ту чепуху, которую он несёт. Я обещаю, этого больше не повторится, - его голос дрожал, а голова была опущена.

Манун взорвался:

- Но отец! С какой стати мы должны стелиться перед этим парнем – экс-фурнитуром!

- Идиот, - он со всей силы ударил Мануна по щёке. Никогда раньше между ними не возникало подобных размолвок. Повисла неприятная тишина. Неприятно было осознавать, что он поднял руку на своего сына. Губы Мануна дрожали от ярости. Когда он перевёл взгляд на Катце, его глаза светились ненавистью.

- Не думай, что ты победил! Я не собираюсь пресмыкаться перед кем-то только из-за того, что так делает мой отец.

- Манун, просто заткнись, - мальчишке вдруг показалось, что голос его отца дрожал. Однако он не отвёл разъярённого взгляда.

- Все эти бумажки из Танагуры – они не вечны. Смейся, пока можешь. Как только я вступлю в права наследника, я смешаю тебя с дерьмом. Говорят, что за неимением члена у фурнитуров очень узкие задницы. Придёт время, и я первым отымею тебя. Только подожди немного. Знаю, тебе понравится.

Юд откинулся на спинку дивана. Он больше не мог сдерживать своего сына.

- Что случилось? Язык проглотил? Или его отрезали вместе с яйцами? – Мануна несло. Он всё больше выходил из себя, видя, что Катце никак не реагирует на его оскорбления.

- Знаешь, мне кажется, в моём возрасте просто несолидно связываться с мелюзгой, вроде тебя, - голос Катце был совершенно равнодушным.

- Да ты вообще знаешь, с кем разговариваешь?! Я Манун Сол!

- Ну и? Ты всего лишь избалованный ребёнок. Но в конечном итоге мы оба монгрелы из Трущоб.

- Что за ерунду ты несёшь? Я…

- Особенный? Ну, в некотором роде – да. Кугеры – главные паразиты, сосущие кровь Гардиан, чтобы держаться на плаву.

На лбу Мануна проступили вены. Ярость не давала ему говорить.

- Я скажу больше. Ты считаешь, что место директора Гардиан досталось тебе просто так. Но пойми, реальный мир не настолько щедр. Ты первый сын Юда Кугера. Но это вовсе не означает, что в один прекрасный день всё принадлежащее твоему отцу перейдёт к тебе. Мне, да и тем, кого я представляю, совершенно наплевать, с кем вести дела – с тобой или другой сошкой. Директора назначает Танагура. Даже если у тебя есть влияние вне Гардиан, ты всё равно остаёшься монгрелом. А считать, что можно общаться с Танагурой на равных, по меньшей мере, глупо. На данный момент я представляю Танагуру. Заруби себе на носу. И если хочешь оставаться наследником Кугеров, не стоит рубить сук, на котором сидишь. Возможно, эта мысль поможет тебе в следующий раз придержать язык за зубами. Я правильно объясняю, директор?

Несмотря на унижение, Юд усиленно закивал.

Это искусственная вежливость заставила Мануна покраснеть до корней волос. Его тело было парализовано злобой. Поведение отца казалось ему ударом в спину. Взгляд, которым он наградил Юда, можно было воспринять как плевок в лицо.

Снова посмотрев Катце в глаза, он не выдержал. Отец не стал останавливать мальчишку, когда тот вскочил с дивана и пулей вылетел из комнаты.

- Доволен? – поинтересовался Юд уже без искусственной вежливости.

- О чём вы, директор? Ваш сын первым затеял всё это. Я просто не смог терпеть все эти оскорбления, сохраняя улыбку на лице. Или правда, сказанная мной, ущемляет вашу гордость. Вы не согласны с определением вашей деятельности как паразитирующей? - Катце тоже держался более раскованно.

С уходом Мануна, казалось рассеялось всё напряжение.

- Да нет… Просто я не думал, что обязательно соблюдать приличия с тобой. Скажу больше. Я сам настоял на присутствии своего сына. Нужно будет в ближайшее время серьёзно поговорить с ним.

- Откровенно говоря, мне не кажется, что Манун будет хорошим приемником. Слишком взрывной темперамент. Вряд ли в этом есть твоя вина. Но пойми, когда моё место займёт кто-то другой, Мануну лучше вести себя потише.

- Однажды он поймёт это… Или, лучше сказать, однажды он будет вынужден понять это. Сейчас он не хочет снимать розовые очки, но однажды он унаследует фамилию Кугер, и ему придётся это сделать.

«Интересно, как далеко он зайдёт, чтобы сохранить свой род, - вдруг подумал Катце. – Неужели это передаётся из поколения в поколение?»

Юд совершенно ясно осознавал, что руководство Гардиан заставляет признать тёмную стороны рая.

Катце усмехнулся, осознавая это. Горечь ушла, и теперь он чувствовал лишь жалость к наивному мальчишке. В конце концов, все они были в одинаковых условиях.