[Arasi]

Глава 8.



Отделавшись от Кири, Рики без колебаний направился к берлоге Катце. Он вставил карту, которую никогда не собирался использовать снова, и набрал пароль.

Характерный звук, еле слышный, но зловещий, прозвучал как обычно. Казалось, Катце был ничуть не удивлён приходом Рики.

Он поприветствовал Рики в своей обычной манере, как когда тот работал на него.

- Ты хотя бы мог спросить, зачем я пришёл, - Рики уверенно занял своё обычное место и почти прошипел:

- Или ты уже знаешь, что за дело привело меня сюда?

- …

- Ладно, тогда перейдём к сути. Почему Ясон вдруг так воспылал к Гаю? Зачем весь этот фарс с Кири в качестве посредника?

- Может, ты лучше спросишь непосредственно у Ясона? Если хочешь, я могу организовать вам встречу, - тон Катце был холодным и отстранённым, совсем не таким, как тогда в Трущобах, когда он пришел к Рики. Человек в этой комнате снова превратился в жестокого и расчётливого брокера на чёрном рынке.

- Не стоит шутить с таким серьёзным выражением лица.

- А зачем ты тогда пришёл? Неужели не потому, что – хотя бы отчасти – ты хочешь этого?

Повисла тишина. Как бы пытаясь освободиться из-под её контроля, Рики снова заговорил:

- Увидеть Ясона? Зачем? Чтобы умолять вернуть мне Гая? Если я унижусь до этого, он станет только презирать меня и будет издеваться. Ко всему прочему, я всего лишь один из его бывших петов. Одного моего желания не достаточно, чтобы Ясон пришёл. Вряд ли он опустится до этого.

«Он придёт», - Катце был готов произнести это вслух, но сдержался и опустил глаза. Он знал, что Ясон ждал, пока Рики захочет сам связаться с ним. Гай был всего лишь приманкой, наживой, достаточно привлекательной, чтобы Рики клюнул. Именно поэтому ему не причинили никакого вреда.

Катце не понимал, почему Ясон против всех правил позволил Рики вернуться в Трущобы, но с самого начала сомневался, что монгрел получит полную свободу. Он был убеждён, что для блонди Рики не был обычным петом. Три года – это слишком долгий, даже недопустимый срок, чтобы держать пета старше пятнадцати. Более того, ходили слухи, что Рики никогда не принуждали вступать в сексуальный контакт с кем-либо, кроме самого Ясона. Элита, лицо Танагуры, символ её славной истории… Только хорошо осведомлённые слышали об их возможностях в плане секса. Катце, ставший свидетелем того, как Рики преобразил Ясона – образец холодности, уравновешенности и хитрости, - против всех логических доводов не мог не завидовать монгрелу и не восхищаться им. Однако в то же время он испытывал к нему жалость.

Несмотря на это, ему пришлось собрать всю свою силу воли, чтобы открыть перед Рики свои карты. Ведь всё-таки больше всего на свете Катце ценил свою жизнь. Даже если эта жизнь должна была до конца оставаться в тени. Он навсегда запомнил это чувство, когда Ясон оставил на его щеке шрам. Эта рана, пожалуй, была свидетельством верности бывшему хозяину, символом уроков, извлечённых из прошлого опыта.

- Я не думаю, что ему нужен Гай. Если бы это было так, он бы не задумываясь использовал обман, чтобы добиться желаемого. То, что он выложил сумасшедшие деньги за работу Кири, свидетельствует о какой-то скрытой цели. Факт остаётся фактом – Гай слишком стар, чтобы становиться петом. Ещё менее логичным было бы использовать монгрела из Трущоб как племенного жеребца. Но в любом случае, если Ясон захотел держать его у себя, то вряд ли это продлится дольше полугода. Потом Гая могут как-нибудь нелегально продать… или использовать в шоу на чёрном рынке, или что-то в этом роде. Пока он не свихнётся. Тогда для него всё будет кончено.

- Это… угроза?

- Угроза? Я хочу, чтобы ты понял меня правильно, Рики. Мне не имеет смысла угрожать тебе. Это просто мой взгляд на это дело – всё по-честному. Ты ж за этим пришёл?

- А то, что ты сказал раньше – встретиться с Ясоном. Я думал, ты настаиваешь. Ты же что-то знаешь, так ведь? Если так, очень прошу, скажи мне. Что Ясон собирается делать с Гаем?

- Что Ясон собирается делать с Гаем? Единственный, от кого это зависит – это ты, Рики. Вспомни свой опыт общения с Ясоном, и делай то, что считаешь нужным, - Катце говорил тем же тоном, глядя Рики прямо в глаза. Несмотря на это, ощущение дискомфорта вязкой лужей разливалось в сердце монгрела. В конце концов, он ведь сам действовал как Кири. От этой мысли ему захотелось сжать зубы, чтобы заддавить переполнявшую его злость и ощущение собственного бессилия.

Рики молчал. Он был потрясён, совершенно не зная, что делать, он кусал губы, не в силах произнести ни слова. «Я хочу вернуться в Трущобы вместе с Гаем, даже если мне придётся тащить его силой!» Это желание смешивалось с волной отчаяния загнанного в угол зверя. Казалось, лишь один человек мог успокоить его сейчас. Этим человеком был Гай.

Но в то же время прошлое с Ясоном упорно отказывалось отпускать, и, как невидимый барьер, сдерживало все его действия. То, что называется чувствами, со временем смешалось, давая выход сущности, затаённой в глубинах его сердца, и теперь уже нельзя было определить границу, где боль превращалась в удовольствие.

Три года с Ясоном, когда он не мог жить, как обычный человек… Воспоминание о них порождало желание, которое казалось, разрывало его и волнами струилось по позвоночнику. Всё это было похоже на злую шутку кого-то, снова и снова напоминавшего ему о невозможности избавиться от прошлого. А дальше была пустота – единственное, что оставалось, когда он маструбировал, пытаясь избавиться от постоянного желания. Рики не мог отрицать очевидное. Его тело требовало слишком многого, ни рассудок, ни самоконтроль не могли подчинить его. Не в силах избавиться от чего-то взрывоопасного и настолько неподвластного в себе, он ни за что на свете не согласился бы приблизиться к Ясону. Несмотря на это, он не мог и не хотел избавляться от тревоги за Гая.