Глава 3.
В тот день ветер принёс влагу.
Рики одиноко шёл по Мидасу. Купающиеся в солнечном свете улицы были почти пусты. Воздух казался неожиданно тяжёлым. Рики свернул с улицы Мога и, убедившись, что за ним не следят, зашёл в аптеку.
В её подвале находилось убежище Катце.
Час назад он позвонил Рики. Дело не было неотложным, но Рики всегда старался прийти за десять минут до назначенного времени.
Чтобы спуститься, он воспользовался личным лифтом, настолько старым, что запчасти к нему можно было достать только по специальному заказу. Рики вставил магнитную карту, полученную от Катце, и дверь открылась.
читать дальшеКатце поднялся ему навстречу, поприветствовав монгрела одними глазами.
Рики кивнул в ответ и занял своё обычное место на диване, мельком оглядывая комнату. Он заметил две фигуры, жавшиеся в дальнем углу.
Их черты были правильными и изящными. В выражении лиц было что-то детское, однако по внешности нельзя было определить ни возраст, ни пол.
На обоих были старые плащи, скрывавшие их до лодыжек.
У одного были светлые, мягкие на вид волосы и ярко-красные серьги, похожи на капли крови.
У другого, черноволосого, на лбу был огромный сапфир.
Глаза у обоих были закрыты.
Рики не удивился, что в этот раз должен доставить груз в дальний район Лаокоона, но, осознав, что грузом были эти двое, монгрел невольно нахмурился.
- Они же ещё дети.
Он почувствовал отвращение к тем, кто получает удовольствие, занимаясь сексом с детьми, даже не достигшими половой зрелости.
Но он не имел права задумываться над этим… Взглянув на них ещё раз, он смущённо отвёл глаза. Было ясно, что эти двое выросли не в обычном гареме. Такая операция могла быть проведена только тайно: в Мидасе, где торговля людьми стояла под строгим санитарным контролем, слепота была чем-то невообразимым.
Как будто прочитав мысли Рики, Катце сообщил:
- Эти двое – специальный заказ из Ранаи.
- Что?! Ты уверен? Но это место давно закрыли!
- Только официально. Всё равно остаются любители всяких извращений, так что если заведение закрыто для широкой публики, это не означает, что оно продолжает свою деятельность подпольно. Спрос рождает предложение.
Катце высказал это с необычной прямотой и совершенно равнодушно. Рики же, напротив, даже не пытался скрыть своего отвращения. Заметив это, Катце бросил:
- На рынке нет «чистых» и «грязных» дел. И, переживая о чём-то, что тебя не касается, ты напрасно теряешь силы и время.
- Я знаю, - коротко ответил Рики.
Раная-Уго.
Единственное в Мидасе место, где можно было удовлетворить любые свои фантазии.
Его название звучало слишком зловеще, чтобы быть просто упоминанием об ублажении физических потребностей. Оно неизбежно напоминало о чём-то мрачном. Волосы вставали дыбом… Казалось, время здесь застыло на месте.
Судя по отзывам, Раная-Уго мог бы оказаться резиденцией самого Дьявола.
В этом месте леди и джентльмены опускались, превращаясь даже не в простых мужчин и женщин, а в похотливых самцов и самок. Забывая здравый смысл и достоинство, они насыщались удовольствием, давая волю своим самым сокровенным желаниям и животным инстинктам.
Уродливо-комичный вид тех, кто доставлял им это удовольствие, входил в противоречие даже с относительной моралью того времени.
Вообще-то, все работавшие в Раная-Уго были очень красивы.
Но все они были с увечьями.
Только одна рука, сросшиеся ноги, ампутированные от локтя или колена конечности и тому подобное.
Их уродства не были наследственными или врождёнными. Они создавались такими посредством генетических манипуляций. При этом идеальные черты лица вызывали ещё больше жалости.
Чтобы предотвратить любопытство по отношению к посетителю, все работавшие там были лишены зрения. А во избежание возможных травм клиента во время орального секса, им вырывали зубы.
С раннего детства их обучали исключительно технике секса.
Не обращая внимания на внешность, клиенты посещали комнаты, специализировавшиеся на их любимой позе. А ожидавшие там предназначались, чтобы доставить им удовольствие.
Приговорённые к жизни в запертой клетке поломанные куклы для секса…
Думая об этом, Рики ощущал ту же грязь Трущоб, то же, отчаяние, не убивавшее, но и не позволяющее жить. Оно вызывало острую боль от осознания невозможности вырваться из плена или хотя бы что-то изменить.
Рики старался не смотреть на тех двух несчастных и сосредоточиться на данных ему Катце инструкциях.
Полёт до дальнего региона Лаокоона звёздной системы Веран при максимальной скорости занимал всего три дня. Всё это время монгрел обращался с ними как с обычным товаром. Действовал на автомате, говорил не больше, чем необходимо.
Несмотря на это, каждый раз принося им еду или заправляя постель, против своей воли он не мог не задуматься о том, как тяжело бремя, которое двое несчастных несли на своих плечах: беспросветное будущее и неуверенность, наступит ли завтрашний день.
Куклы, которые не знают другой жизни, кроме определённого им существования в клетке, которые не умеют ни петь, ни смеяться, ни даже плакать. Они принимали неизбежное. Они не отчаивались, но ничего не ожидали от жизни.
Неделю спустя.
Рики пошёл выпить с друзьями, чтобы развеяться и отвлечься от мрачных мыслей.
Казалось, если не занять себя чем-нибудь, можно просто умереть от тоски.
Набравшись, Рики решил зайти к Гаю, которого уже давно не видел.
В его планы не входило пить без повода, но он знал, что трезвым просто не сможет смотреть Гаю в глаза.
Он так скучал по теплу его тела.
Они не порвали окончательно, но расстояние между ними неизменно увеличивалось.
В Трущобах ходили слухи, что они уже давно расстались.
Рики не раскаивался, но его не покидало ощущение, что однажды ему придётся расплачиваться за свой эгоизм.
Несмотря ни на что, Гай встретил его с обычной теплотой, без малейшего упрёка.
Глядя друг на друга, они обменивались любезностями. Казалось, всё снова было по-старому.
- Однажды я уйду отсюда, Гай. Вот увидишь, - сказал Рики, ободряя себя. Его взгляд был устремлён в никуда.
Гай внимательно посмотрел на него, пытаясь понять, что скрывается за этими словами, и грустно проговорил:
- Пожалуй, так.